Элиза Ожешко - Сочинения в 5 томах. Том 3. Над Неманом

— Тогда свирепствовала холера; в наших краях ее не было, но люди боялись, чтоб она и к нам не пришла… Увидели мужики, как я несусь по полю, и стали кричать… Одни бросились бежать в разные стороны, словно за ними черти гнались, другие попадали на колени и начали среди дороги класть поклоны да читать вслух молитвы… «Холера! — кричат. — Вот она бежит на нашу гибель!» — «Да нет!» — говорят другие. — «Как нет? Холера, — она самая! Вон, какая высокая, головой до неба достает, в зеленой одежде и золотой лопатой машет!..» А лопата, — ты понимаешь, — это моя соломенная шляпа… Правда, во время обедни я сняла ее и положила под себя, так как девать ее было некуда, да так всю службу на ней и просидела… Уф! Не могу.

Она снова закашлялась и несколько шагов прошла молча.

— Что же было потом? — спросила ее спутница.

— Что было-то? Напрасно управляющий, — он как раз в то время возвращался из костела, — и Богатыровичи (они меня давно знали, даже близко знали) толковали мужикам, что это не холера, а панна Марта Корчинская из Корчина, двоюродная сестра пана Бенедикта Корчинского… Не поверили, до сего дня не верят… «Ну, да, — говорят, — где ж на свете бывала такая женщина, чтобы головой до неба доставала, над землей летела, золотой лопатой перед собой махала, моровое поветрие нагоняла?» Вечная людская глупость! Скажу я тебе, Юстина, что людская глупость — это великая, вечная твердыня. Она больше даже людской злобы. Я-то уж это знаю; было, время, что и я сама так наткнулась на свою собственную глупость, что… Уф! Не могу.

Опять раздался громкий кашель старой женщины. Юстина, уткнув лицо в свой букет, заметила:

— Но ведь вам эти глупые речи ничем не повредили…

Черные глаза Марты Корчинской взглянули почти со злобою.

— Ты думаешь? — с неудовольствием спросила она. — Вечно одно и то же: никто не поверит в то, чего сам не испытал. Не повредили! Ты думаешь, приятно быть принятой за холеру? В то время я не была так стара… двенадцать лет тому назад. Мне было тогда тридцать семь…

— Значит, теперь сорок девять? — с некоторым удивлением заметила Юстина.

— А ты, может быть, думала — шестьдесят? — горько засмеялась Марта, — Правда, по виду мне всякий даст столько, да и тогда я была немногим красивее, чем теперь. Может быть, ты не знаешь, отчего, а? Или знаешь?

— Знаю, — серьезно ответила девушка.

— Ну, если знаешь, то хорошо. Может быть, сделаешь что-нибудь такое, чтоб самой вскоре не походить на холеру…

Юстина пожала плечами.

— Что же мне делать?

Обе задумались и невольно замедлили шаг.

— Ну, мы тащимся словно черепахи, — первая опомнилась Марта. — Скорей! Эмилия, вероятно, уже недовольна, что мы замешкались, и начинает страдать мигренью или головокружением…

— А Тереса, — подхватила панна, — бежит за каплями из бобровой струи или за бромистыми порошками.

Она засмеялась, но тотчас же вновь сделалась, серьезна.

— Бедная тетка! Она действительно несчастна… с вечными своими болезнями.

Марта кивнула головой и махнула рукою.

— Это верно — бедная женщина! Но, видишь ли, если бы так за блохами ухаживать, как она за своею хворью ухаживает, то они повырастали бы с быков величиною, честное слово!

В эту минуту послышался стук колес. Дорога в этом месте суживалась, и Марта со своею спутницей отступили в сторону. Сквозь тонкую густую пыль можно было различить щегольской фаэтон с двумя седоками, запряженный четверкой породистых лошадей. При виде дам, мужчины приподняли свои шляпы, а один из них крикнул.

— Святые девы Марта и Юстина, молите бога за нас!

Марта, с искрящимися глазами, махнула платком в сторону фаэтона и воскликнула:

— Я уж молилась, молилась богу, чтоб он возвратил вам разум!

Из фаэтона послышался смех. На лице Юстины появилась гримаса отвращения, чуть ли не боли.

— Господи! — прошептала она, — а я надеялась, что этот человек хоть сегодня к нам не приедет, что его пан Ружиц пригласит к себе обедать…

— Он не глуп! — ответила Марта. — Конечно, пан Ружиц пригласил его в свой экипаж, а он отправил свою лошаденку домой, — сам предпочел прокатиться в чужом фаэтоне и пообедать у нас: два зайца одним зарядом…

Юстина, очевидно, была неспокойна. Охапка цветов в ее руках перестала занимать ее.

— Интересно знать, — сказала она, — какою комедией нас будут развлекать сегодня?

Марта внимательно посмотрела на нее и тихо проговорила:

— О папаше своем беспокоишься, а? Этот бездельник вечно устраивает какие-нибудь штуки с тем шутом…