Эльза Триоле - Розы в кредит

– Значит, вы холодная женщина?

– Что вы! – ответила Мартина с кокетливым смущением. – Мне попросту жарко.

– Может быть, вы еще не нашли свое счастье – я хочу сказать, счастье физической любви… Это не так просто, есть женщины, которым вовсе не удается его испытать, если они остаются верны своим мужьям.

– Вы против верности? – Мартину явно интересовал этот вопрос.

– Когда речь идет о моей жене, я – за, когда о чужих женах – против!

Мартина притворно засмеялась, колени собеседника вели себя все нахальнее.

– Эй, – крикнул один из полуодетых бронзово-загорелых мужчин. – Красотка с хахалем, пойдем с нами в «Ла Гранд Бле», чем больше сумасбродов, тем веселее!

– Хотите? – спросил ее спутник, считавший, что с Мартиной дело у него подвигается неважно, а время терять зря он не мог, ведь завтра ему уезжать и, таким образом, деньги, потраченные на обед, окажутся выброшенными на ветер. А тут рядом были неплохие девчонки.

– Почему бы и нет?…

В «Ла Гранд Бле» все было мерзко. Компания там подобралась, мягко говоря, смешанная. Девушки больше местные, с побережья, горняшки – как пренебрежительно решила Мартина, – а две или три просто походили на проституток, подобранных на улице. Бесстыдные, пьяные, потные, они и не думали сопротивляться мужчинам, которые к ним так и липли. Мартину мутило от буйабеса и плохого шампанского, вот-вот вырвет. Ее знакомый, увлеченный одной из девиц, по-видимому, совершенно о ней позабыл, и Мартина недоумевала, как же она вернется в отель… Она встала, голова у нее кружилась… Воздуха!…

Наружная лестница вела прямо на пляж. Мартина спустилась по ней, наткнулась на человека, которого рвало, отскочила и едва не упала на парочку, лежащую на песке… Господи, какое безобразие, черт знает, что это за люди, поскорее бы выбраться отсюда и попасть домой… Но как доберешься сейчас, ночью. Мартина сняла туфли и пошла босиком по затвердевшей кромке песка. Ей стало легче. Перед ней расстилалось море, почти неподвижное. Гигантская чаша чистой воды. Со стороны Ниццы ее края были обведены светящимся пунктиром. Мартина глубоко дышала, стараясь побороть дурноту.

– С вами то же, что и со мной, мадам… Мартина вздрогнула. Это еще кто такой? Во тьме вырисовывался силуэт человека в плавках, с полотенцем через плечо.

– Вы собираетесь купаться? – спросила она устало.

– Да… если хотите…

Мартина не переодевалась к обеду, под платьем у нее был купальный костюм. Она расстегнула платье, сняла его.

– Не оставляйте меня одну, – сказала она незнакомцу, – я слишком много съела и выпила и не знаю, что со мной будет, когда я войду в воду…

От холодной воды ей стало лучше. Мартина хорошо плавала, незнакомец тоже. Они плавали, пока хватило сил, потом вернулись на пляж. Задыхающиеся, мокрые, они бросились на песок и стали целоваться. Сердца у них бешено колотились.

– Не надо, – сказала Мартина. Он тотчас же ее отпустил.

– Как хотите.

– У меня нет машины, я не могу вернуться в Антиб.

– Я вас отвезу.

У него была старая дребезжащая машина. Незнакомец подвез Мартину к отелю. Простился с ней, приложив руку ко лбу. Машина его с грохотом помчалась дальше. Прощаясь, они не сказали друг другу ни слова.

Мартине еще предстояло выдержать испытующий взгляд ночного швейцара: мокрые волосы висели прядями, она шла босиком, без юбки, в кофточке, накинутой на плечи…

Она прожила в Антибе еще две недели, но, к счастью, ни разу не повстречала никого из тех людей, с которыми провела ту ночь: можно было подумать, что все это ей просто приснилось. Мартина разговаривала только с одной милой дамой, она познакомилась с ней на пляже; дама доверяла ей своих малышей, дети играли с песком неподалеку от Мартины, а дама, окруженная поклонниками, пила фруктовый сок в баре на сваях.

Когда Сесиль осенью вернулась из свадебного путешествия, она была беременна. Мама Донзер тут же принялась вязать приданое младенцу. Сесиль тоже. Теперь уже и речи не могло быть о секретарской работе. Все домашние наперебой старались угодить Сесили, окружали ее нежной заботой, осыпали подарками, она же потихонечку вила свое гнездышко, а муж, воркуя, приносил ей одну соломинку за другой… Детская, для которой при перестройке старой квартиры архитектор с самого начала запланировал единственную солнечную комнату с маленьким балконом, мало-помалу обставлялась: обои с утками, медвежатами и цветами, детская мебель, покрытая розовым лаком, занавески из органди, плетеная колыбель, вся в кружевах. Сесиль чувствовала себя прекрасно.