Алексей Ремизов - Посолонь

Протяжная осень.

Все пути и дороги исхожены, — невылазная грязь.

Черти торят пути, не траву — трын-траву очертя голову [152] Очертя голову — отчаянно. (АМР) косят да на межовом бугорке, на черепках, в свайку играют.

Волей-неволей, без прилуки [153] Без прилуки — без приманки. (АМР) летают стадами с места на место черные галки, падают накось, кричат. Воробьи, гоняя собак, почувыркивают.

Пошла непогода. Ненастье.

Бедовое время [154] Бедовое время — отчаянное время. Бедовое в таком же значении, как «бедовый человек». (АМР) в теплой избе.

В свины-поздни [155] В свины-поздни — поздно. (АМР) , лишь засмеркалось, трубой ввалились [156] Трубой ввалились — разом. (АМР) в избу непорочные благоверные вдовы.

Наглухо заперли двери.

Бросили вдовы свои перекоры, прямо с места уселись за стол.

На Хватавщину [157] Хватавщина — «хлебные панихиды», во время которых на особый столик кладутся блины и другие съестные приношения «на алчного, на жадного, на хватущего». По окончании церковного служения, «алчные, жадные и хватущие» устремляются к столику и расхватывают приношения кто сколько может. (АМР) вдовы угощались блинами — поминали родителей, на Семик [158] Семик — древний праздник, празднуется в четверг на седьмой неделе по Пасхе; вся неделя называется Русальная, Зеленая, Клечальная. Вдовы на Семик собирают прошлогодние уцелевшие цветы. См.: Д. Зеленин . Отчет о диалектологической поездке в Вятскую губернию. (АМР) собирали сохлые старые цветы, а теперь черед и за курицей: не простая курица — троецыпленница . Троецыпленница — трижды сидела на яйцах, три семьи вывела: пятьдесят пять кур, шестьдесят петухов — добыча немалая!

Чинно роспили вдовы бутылку церковного, поснимали с себя подпояски, обмотали подпояской бутылку и пустую засунули Кузьме за пазуху.

Долговязый Кузьма, по-бабьи повязанный, петухом петушится, улещает словами, потчует вдов наповал.

И в полном молчании не режут — ломают курицу вдовы, едят по-звериному, чавкают.

Так по косточкам разберут они всю троецыпленницу да за яичницу.

А она, глазунья, и трещит и прыщет на жаркой сковородке, обливается кипящим душистым салом.

Досыта, долго едят, наедаются вдовы.

Оближут все пальчики да с заговором вымоют руки и до последней пушинки все: косточки, голову, хвост, перья и воду соберут все вместе в корчагу.

И зажигаются свечи.

Мокрыми курицами высыпают вдовы с корчагой на двор.

Вырыли ямку, покрыли корчагу онучей, закапывают курочку.

И все, как одна, не спеша, с пережевкой, с перегнуской затянули вдовы над могилкой куриную песню.

Песней славят-молят троецыпленницу.

Тут Кузьма, не снимая платка, избоченился.

Не подкузьмит Кузьма, вьет из себя веревки, хочешь, пляши по нем, только держись!

И разводят вдовы бобы [159] Разводили бабы бобы — канителились. (АМР) , кудахчут, как куры, алалакают [160] Алалакают — причитают. (АМР) .

Обдувает холодом ветер, помачивает дождик.

Вцепляется бес в ребро, подает Водяной человеческий голос.

Темь, ни зги. Скоро петух запоет.

Мольба умолкает. В избе тушат огни.

Протяжная осень.

На задворках щенята трепали онучи, потрошили священные перья троецыпленницы [161] «…щенята трепали онучу, потрошили священные перья троецыпленницы» — А. М. Ремизов заканчивает обряд кощунственным актом, предоставляя стихийным силам возможность вновь разрушить установленные обереги. .

Растянувшись бревном, гнал до дому Кузьма, кукарекал.

А дождь так и сеет и сеет.

Протяжная осень.

Не в трубы трубят, — свистит ветер-свистень, шумит, усбушевался. Так не шумела листьями липа, так не мели метлами ливни.

Xунды -трясучки [163] Хунды — лихорадки (Белоруссия). (АМР) шуршали под крышей.

Не гавкала [164] Гавкала — тявкала, брехала, лаяла. (АМР) старая Шавка, свернувшись, хоронилась Шавка в сторожке у седого Шандыря — Шандырь-шептун [165] Шандырь-шептун — колдун. Шандырь употребляется в детской считалке: «Шандырь-бандырь козу гнал, немец курицу украл» и т. д. (АМР) пускал по ветру нашепты, сторожил, отгонял от башни злых хундов.