Уильям Голдинг - Клонк-клонк

— Там. Где ущелье.

— Ты уверена, детка? Ты ведь знаешь, иногда просто горит трава.

— Это был костер… Пальма.

Имя девушка произнесла нерешительно, будто ей еще было неловко обращаться к Пальме на равных, как взрослая к взрослой. Но Пальма уже отвернулась и молча вглядывалась в противоположный край долины. Губы у нее были сжаты.

— Значит, они пойдут туда, к сухому ущелью. Наверняка сегодня костер будет на прежнем месте. Если, конечно, ничего не случится — они могут передумать, испугаться, передраться, или я уж не знаю что.

Девушка хихикнула:

— Да уж.

Пальма улыбнулась ей:

— Так или иначе, их не будет еще дня два. Можешь снять пока свои палочки.

Девушка раскрыла рот. Лицо приняло озадаченный вид.

— Дня два?

— Может быть, и больше. — Пальма пристально посмотрела на девушку. — Это Сердитый Слон, так?

— О нет… Пальма. Он был Сердитым Слоном, теперь он Яростный Лев.

— А раньше, прежде чем стать Сердитым Слоном, он был, кажется, Работящей Пчелой. Но конечно, тогда он был намного моложе. Откуда тебе знать.

Девушка залилась румянцем. Она повела плечами и хихикнула:

— Ты ведь знаешь, какие они… Пальма?

— Знаю. Кому же знать как не мне. Но только помни, хорошо?

Лицо девушки приняло выражение гордое и торжественное.

— Теперь я женщина.

Пальма согласно кивнула и отвернулась, собираясь идти.

— Пальма…

— Что еще?

— Этот, старый Леопард…

— Который, детка? Здесь их у нас трое.

Девушка показала рукой вниз:

— Вон тот.

Пальма взглянула вниз и среди скал увидела лысую голову, узловатые плечи, тощие ноги, вывернутые ступни. Девушка у нее за спиной сказала:

— Не знаю его имен. Но он давно никуда не уходит. А как дышит! По-моему, он наш. Он теперь снова младенец. Разве не так?

— Молодец, что заметила. Я прослежу, чтобы о нем позаботились. Хорошо. Смотри и дальше как следует.

Она повернулась и пошла вниз — не по той дорожке, которой пришла, а туда, где увидела лысину Леопарда. Он был совсем близко к Жилищу Леопардов. Бедняга, подумала она про себя, старается держаться поближе. Скала стала круче, и Пальма пошла осторожно, от напряжения сдвинув брови. Но брови вновь разошлись, едва она подошла к Леопарду, который полулежал, привалившись к камню и вытянув ноги. Руки беспокойно теребили на бедрах старую грязную полоску из леопардовой шкуры. Рот был открыт, сбоку стекала слюна. Дышал старик быстро и часто. Она опустилась перед ним на колени и приложила руку ко лбу. Внимательно заглянула в глаза, в которых не отражалось ничего. Улыбнулась ему с бесконечной нежностью и прошептала в пустое лицо:

— Спишь?

Она быстро выпрямилась, подошла ко входу и с порога сказала:

— Этот человек, этот старик, бедняга… как его имя? Быстрый Угорь? Конечно, конечно, помню… да, он же Оса и Пламя. Ему нужна ваша помощь. Сейчас же, немедленно.

Она выпрямилась и пошла вдоль цепи котлов. Деловито выбросив из головы мысли о старике. Радость наступавшего полдня принесла с собой чувства и добрые мысли. Эта прелестная малышка на смотровой площадке так мила, так старательна… горячая вода… потом, после купания… есть еще по меньшей мере два спокойных дня… я позабочусь о том, чтобы его было много, чтобы оно было крепкое и хорошее…

Вновь она заговорила вслух, и в голосе ее была печаль:

— Я слишком много пью.

В эту минуту она вспомнила то, о чем забыла, беседуя с Пчелами, детьми, девушкой на смотровой площадке и Леопардом. Тревогу. Теперь тревога выползла из своего угла, захватив все мысли, и Пальма велела улыбке остаться на месте. И подумала: больная кошка лечит себя травой, а я — улыбкой.

Она стояла, словно боясь, что горячая вода принесет лишь разочарование, что все останется так, как и было. Она подняла глаза и сквозь легкую дымку, повисшую наверху, над кипящей водой, посмотрела на гору, над которой тоже вился пар. Пар поднимался огромными волнами от черных склонов, где вспыхивали желтые и красные пятна. Он шел от самой вершины, а кругом лежала снеговая корона. Пальма вдруг поняла, что гора тоже на нее смотрит. Пальма зажала руками рот, но взгляда не отвела; ибо если ты не просто Пальма, а Та, Кто Дает Имена Женщинам, то никогда не отводишь глаз; потом гора снова стала горой, но тревога осталась.

— Я еще достаточно молода, чтобы родить ребенка. Может быть, когда вернутся…

Она быстро взглянула по сторонам, но мужчин рядом не было — ни дряхлого Леопарда, который теперь был способен лишь греться на солнце, ни мальчика, который смог бы запомнить слова Той, Кто Дает Имена Женщинам. Вокруг, в пределах слышимости, в лесу было пусто. Она опустила руки и двинулась вверх по тропе к своей ванне.