Пэлем Вудхауз - Псмит-журналист

— Вот, — сказал он, — товарищ Виндзор. Справа от вас товарищ Джексон, возлюбленный сын Англии. Я же — Псмит.

Гость подозрительно замигал и насвистел еще мотивчик. Его взгляд зашарил по комнате и задел кошку. Он просиял.

— Эй! — сказал он, подойдя к кушетке и потрогав ошейничек. — Моя, мистер.

— А вы Бэт Джервис? — с интересом спросил Билли Виндзор.

— Ага! — ответил гость не без тихого самодовольства, будто монарх, открывающий свое инкогнито.

Ибо мистер Джервис был знаменитостью.

По профессии он был торговцем зверями, птицами и змеями. Занимался он этим в лавке на Грум-стрит в самом сердце Бауэри. На нижнем этаже. Проживал он на втором этаже, где и держал двадцать три кошки, чьи шеи украшали кожаные ошейнички и чье число столь недавно сократилось до двадцати двух. Но знаменитостью мистера Джервиса сделал новее не тот факт, что кров с ним делили двадцать три кошки. Таким способом человек может приобрести лишь чисто местную славу, прослыв чудаком. Но слава мистера Джервиса была отнюдь не местной. Она гремела на Бродвее и в полицейских участках в центре Нью-Йорка. Известность его достигла Таммани-Холла и Лонг-Айленд-Сити. Его имя было на устах всего нью-йоркского преступного мира. Ибо Бэт Джервис возглавлял знаменитую шайку Грум-стрит, самое выдающееся объединение нью-йоркских бандюг. Более того, он был ее создателем и вдохновителем. И любопытно, что возникла она по благороднейшей и бескорыстнейшей причине. В те дни Грум-стрит украшал дансинг, носивший название «Ирландский трилистник», где всем заправлял некий Магиннис, ирландец и друг Бэта Джервиса. В «Ирландском трилистнике» ежевечерне устраивались балы, усердно посещаемые окрестной молодежью за десять центов с головы. И все было бы отлично, если бы не определенная часть местной молодежи, танцевать не любившая, а потому искавшая другой выход избыточной энергии. Эти легкомысленные весельчаки завели обыкновение, уплатив десять центов за вход, устраивать внутри тарарам. Мистер Магиннис не замедлил обнаружить, что привычка эта весьма болезненно сказывается на его доходах. Ибо подлинные любители танцев начали обходить стороной место, куда в любую минуту могли ворваться филистимляне, разбивая головы и мебель. В отчаянии владелец вспомнил про своего друга Бэта Джервиса. Бэт в то время уже приобрел солидную репутацию, давая волю рукам. Правда, как подчеркивали его хулители, он еще никого не убил — дефект, который он со временем исправил, но его поклонники признавали, что он заслуживает всяческого уважения, что доказал в полной мере и кулаками и кастетом. А мистер Магиннис его глубоко почитал. И потому он направил свои стопы к Бэту и поведал о своих горестях, а затем предложил ему щедрое вознаграждение, если он будет прилежно посещать ежевечерние танцы и прекращать излишнее веселье собственными вескими методами. Бэт дал согласие. Он отправился в «Ирландский трилистник», а с ним — и его дюжие приверженцы: Длинный Отто, Рыжий Логан, Томми Джефферсон и Пит Броуди. «Ирландский трилистник» стал приютом радости и порядка, а также (что важнее) там зародилась шайка Грум-стрит. А зародившись, начала расти. В Ист-Сайде то там, то сям появлялись ее ответвления. Мелкие воришки-карманники и им подобные стекались к мистеру Джервису, как к своему племенному вождю и защитнику. И он их защищал. Ибо он и его подручные оказались полезны политикам. Нью-йоркские уличные шайки, и особенно шайка Грум-стрит, превратили в высокое искусство благородный обычай «повторений», иными словами, искусство в дни выборов проголосовать как можно больше раз в как можно большем количестве избирательных участков. Человек, который способен в один день проголосовать за вас, скажем, десять раз и окружен множеством сторонников, также готовых — если вы им нравитесь — проголосовать за вас десять раз в один день, такой человек заслуживает ласкового внимания. А потому политики дали понять полиции, и полиция не докучала членам шайки Грум-стрит, так что они процветали и нагуливали жирок.

Вот кем был Бэт Джервис.

— Ошейник, — сказал мистер Джервис, трогая кошку за шею. — Моя, мистер.

— Мопся так и подумал, — ответил Билли Виндзор. — Мы увидели, как два парня травят ее собакой, и забрали ее в безопасное место.

Мистер Джервис одобрительно кивнул.

— Вон, если нужно, корзинка, — сказал Билли.

— Не-а. Давай, киска.

Мистер Джервис нагнулся и, продолжая тихо насвистывать, взял кошку на руки, оглянулся на общество, уперся взглядом в монокль Псмита, на момент застыл в неподвижности и, наконец, вновь обратился к Билли Виндзору.