Потом он приказал молле совершить обряд расторжения брака между ним и его женами. Молла-Расул в присутствии двух свидетелей приступил к своему делу. Жены поняли, что в жизни шаха произошло что-то необычное. Страх и смятение овладели ими. Они ничего не знали о случившемся и стояли растерянные и потрясенные.
По окончании обряда Хаджи-Мубарек, по приказанию шаха, разорвал листы брачных актов.
Затем шах вновь обратился к бывшим женам:
— Если кто-нибудь из вас, презрев бедность и лишения, согласится стать моей женой, то есть женой Аббаса Мухаммед-оглы, то молла вновь совершит брачный акт.
Почти все женщины выразили согласие стать женами шаха, так как он был молод и красив. К тому же они приняли все это за шутку и никак не могли примириться с мыслью, что Шах-Аббас, добровольно и по непонятной им причине отказавшись от престола, превратился в Аббаса Мухаммед-оглы.
Только две красавицы, взятые в шахский гарем против воли, заявили, смущенно потупив глаза, что они во всех отношениях чувствовали себя счастливыми, находясь в брачном союзе с шахом, но теперь, лишившись этого счастья, не согласны вступить в брак с Аббасом Мухаммед-оглы.
Обе красавицы тотчас же получили полную свободу. Одна из них была грузинкой. Ее прислал шаху в подарок правитель Грузии. Взяв свои драгоценности, богатые наряды и много золота, она на следующий же день со своим двоюродным братом уехала на родину. Там не поверили ее рассказам и решили, что она убежала из Ирана. Хотели далее вернуть ее обратно, но потом как-то забыли о ней. Впоследствии она вышла замуж за молодого грузина и осталась в Грузии.
Другая красавица, дочь богатого казвинского купца, была некогда обручена с красивым молодым человеком. Слуги шаха прознали о ее красоте и донесли его величеству. Ее взяли из отцовского дома и водворили в гарем. Она воспользовалась представившимся счастливым случаем, чтобы вернуться в отчий дом. Впоследствии она вышла замуж за своего бывшего жениха. Остальные жены вновь вступили в брак с Аббасом Мухаммед-оглы, после чего Хаджи-Мубареку было приказано отвести их пешком в дом, находившийся на окраине шестого квартала-города Казвина, а самому вернуться во дворец. Последним из гарема вышел Аббас Мухаммед-оглы и скрылся из виду. Мастерская седельника Юсифа находилась на восточной стороне площади, у шахской мечети. Прошло два часа после полуденной молитвы. Юсиф, совершив молитву, усердно работал в своей мастерской, дошивая заказанную ему уздечку, которая по просьбе заказчика должна была быть готова в тот же день. Около него сидели двое друзей и внимательно слушали его. Юсиф говорил о дороговизне, разорившей несчастных бедняков в этот тяжелый год: в конце прошлого года из-за длительной засухи и из-за того, что в районе Казвина было очень мало воды, большая часть урожая сгорела. Это и стало причиной дороговизны. Седельник говорил:
— Удивляюсь правительству, которое имеет множество возможностей провести воду в Казвин, но никак не использует их, хоть это очень важно для улучшения положения населения и благоустройства столицы.
В это время с западной стороны площади показалось густое облако пыли. Юсиф, держа в руке иглу, поднял голову и увидел торжественную процессию. Ему, конечно, и в голову не пришло, что она направляется к нему. Впереди шли двенадцать придворных слуг в пестрых костюмах и четырехугольных шапках. За ними двигались двенадцать знаменосцев с разноцветными знаменами в руках. Дальше двигалась толпа придворных слуг; один из них нес на голове большой круглый поднос. Затем следовали вооруженные палками стражи, сопровождавшие главного конюшего, который вел под уздцы красивую лошадь туркменской крови. Дорогое седло и попона на ее спине были усеяны драгоценными камнями, нагрудник расшит эхолотом, уздечка украшена жемчугами, с шеи лошади свешивалась кисть изумрудов.
За ними шли главный молла Ахунд-Самед, военачальник Заман-хан, везир Мирза-Мохсун, казначей Мирза-Яхья, Мовлана-Джемаледдин, главный звездочет Мирза-Садреддин, почтеннейшие ученые богословы, славнейшие сеиды, достойнейшие вельможи, сановники, чиновники и другие представители шахского двора. За блестящей свитой следовали пешие и конные воинские отряды. Торжественное шествие двигалось спокойно, величественно и остановилось перед мастерской седельника Юсифа.
Главный молла Ахунд-Самед и военачальник Заман-хан выступили вперед, отвесили Юсифу низкие поклоны. Юсиф поднялся на ноги и, недоумевая, ответил им таким же поклоном.
Читать дальше