Джон Голсуорси: Сага о Форсайтах Том 1

Предвидение опасности для цивилизации, для всего достигнутого человечеством становится главным в отношении Голсуорси к первой мировой войне. В ряде своих произведений он выступает против шовинизма, военной истерии.

Октябрьскую революцию не мог принять писатель, который всю жизнь упорно верил в возможность излечить буржуазное общество. В его представлении народ, вставший на путь революции, становится разрушительной силой.

Но именно Октябрьская революция, открывшая новую эпоху в истории человечества, побудила Голсуорси задуматься о будущем своей страны, о судьбах класса Форсайтов. Он почувствовал настоятельную необходимость вернуться к истории о них, — через двенадцать лет после того, как с ними расстался, опубликовав «Собственника». Первой вестницей этого возвращения стала новелла о поэтической любви старого Джолиона в конце его жизни — «Последнее лето Форсайта», — вышедшая в 1918 году. Она явилась для автора стимулом к продолжению форсайтовской семейной хроники. В 1920 году он опубликовал роман «В петле», охватывающий период 1899–1901, годы англобурской войны. Большое место в романе занимают попытки Сомса — через двенадцать лет после ухода из его дома Ирэн — добиться доказательств ее неверностп, чтобы получить требуемое законом основание для развода. В то же время под влиянием внезапной вспышки прежней его страсти он безуспешно пытается вернуть Ирэн — свою собственность. В доводах Сомса мы узнаем обычный форсайтовский ход мысли: «Вы дали мне священный обет, вы пришли ко мне нищая. Вы имели все, что я мог дать вам. Вы без всякого повода с моей стороны нарушили этот обет…» Заголовок в газете «Буры отказываются признать суверенитет» наталкивает Сомса на сравнение: «Суверенитет! Вот как она! Всегда отказывалась. Суверенитет! А я все же обладаю им по праву».

Сомс для войны, спровоцированной Англией, находит «теоретическое обоснование» в духе девизов, маскирующих истинные интересы Британской империи («Буры — полуцивилизованный народ. Они тормозят прогресс. Нам нельзя отказаться от нашего суверенитета»), Николас же, опасающийся, что упадут цены на акции южноафриканских рудников, не считает нужным стесняться: «…эти буры преупрямый народишко; на них уходит уйма денег, и чем скорее их проучат, тем лучше».

Посредством подобных форсайтовских формулировок автор разоблачает империалистические устремления Англии Форсайтов. Но вместе с тем он приводит такие их высказывания о войне (во время событий «черной недели» — серьезных поражений английской армии), с которыми он, как можно понять, внутренне солидаризируется. Слова почти девяностолетнего Джемса (чей образ теперь предстает значительно смягченным) о том, что он умрет, не дождавшись победы Англии и не увидит свою родину «мирной и спокойной», кажутся трогательными его родным, как и автору. Вступление в армию и отъезд молодых Форсайтов в Южную Африку изображается как проявление патриотизма. Истоки такой двойственности — противоречия в мировоззрении писателя в период работы над этим романом, влияние на него обстановки в Англии после первой мировой войны, содействовавшей углублению кризиса Британской империи, влияние тревоги, вызванной в нем Октябрьской революцией. В то же время поразительна сила критических обобщений, выраженная в некоторых образах романа. Такова, например, сцена, когда Сомс попадает в толпу, буйно ликующую по случаю взятия у буров Мейфкинга. Мы видим собственника перед лицом «внутреннего врага»: Сомсу представляется, что эта толпа — «живое отрицание аристократии и форсайтизма» — когда-нибудь может выйти на улицы «в другом настроении». У него возникает мысль: «…это что-то совершенно не английское…» Здесь привычный оборот речи из словаря Форсайтов выражает отношение к чему-то особенно чуждому, имеющему зловещий смысл. «Казалось, он внезапно увидел, как кто-то вырезает договор на право спокойного владения собственностью из законно принадлежащих ему документов; или словно ему показали чудовище, которое подкрадывается, вылезает из будущего, бросая вперед свою тень. Это отсутствие солидности, почтения! Словно он вдруг обнаружил, что девять десятых населения Англии — чужестранцы. А если это так, тогда можно ждать чего угодно!» Впрочем, потом Сомс успокаивается: «Мы как-никак все же оплот страны. Не так-то легко нас опрокинуть. Собственность диктует законы».

Сквозь мрачные размышления Сомса просвечивают опасения автора, который знает больше, чем может знать герой в пору, когда происходит действие романа. Но великолепно проявляется здесь способность писателя увидеть в то же время ситуацию «со стороны», великолепно раскрывается им психология собственника в страхе перед революцией. В одной лишь фразе сказывается обретенное автором чувство пропорций; ведь если в глазах Форсайта «девять десятых населения Англии — чужестранцы», то, значит, те, кто занимает «место наверху», — лишь одна десятая населения, ничтожное меньшинство, которое «диктует законы». Так автор дает классу Форсайтов беспощадно точную социальную характеристику.