Лев Рубинштейн - Альпинист в седле с пистолетом в кармане

Оказывается… я был в пятидесяти метрах от немцев! И мы наступаем на город Сольцы. Как интересно! Я узнал об этом уже на полдороге к этим Сольцам.

Мы вышли на дорогу, идущую по берегу реки Шелони. Песчаная, ровная, кое-где забранная булыжным покрытием.

Альпинисты соединились. Все десять, все вместе, уже идем, а не наступаем. На дороге стоит немецкий мотоцикл BMW с коляской. Два немца убитых лежат рядом. Багажник раскурочен, вокруг разбросаны тряпки, вещи, презервативы. Опять они заблудились и выскочили на нашу кухню и поваров, их изрешетили пулями. Изрешетили, сделали дырявыми как сито, ситечко, решетка, решето. Палили в уже мертвых. Жестоко стрелять в мертвых. Пули делали швакк… швакк, иногда проходили насквозь и бились о камни.

Я ушел поскорее. Некрасиво было.

А раз некрасиво, значит, неправильно.

Было светлое солнечное утро июля 41-го. Чего хотелось? Хотелось остаться живым. И это было уже как твоя тень на облаке. Чем ты к ней ближе, тем она дальше.

Мы шли брать городок Сольцы, юго-западнее Новгорода, на той же реке Шелони. Оказывается, был приказ контратаковать врага и взять город обратно. А был ли он взят немцами раньше? Я шел и смотрел на войска глазами футбольного комментатора. Поток солдат. Поток уставших и крайне уставших солдат. Повозки со снарядами, одна-две пушки (в болотце мы их обогнали), на обочине дороги наш танк БТ (Быстроходный Танк), не проявляя себя, загорал в кустах. На броне (весьма слабой, ввиду быстроходности) сидели трое и тоже загорали в густой пыли. Колонна, похожая на «Железный поток», ползла, спотыкаясь на пробках и мостиках через ручьи. Подразделения и части нашей бригады, жирно перепутавшись с другими дивизиями и полками, получили полную автономию, ибо командиры не знали, где штаб, и шли, толкаемые потоком, с надеждой, что когда дойдем, их найдут и скажут, где тут помирать. Кроме первого желания, о котором уже сказано, хотелось какого-то порядка. Казалось, он поможет выжить. Но порядком не пахло.

К середине ночи мы дочапали к г. Сольцы (не к Сольцам, как по-русски, а к г. Сольцы, как по военной науке, — у «них», военных, названия не склоняются). Город был пуст, как наши желудки. Тут, как ни странно, все части расслоились. Глашатай кричал: «1-я Горнострелковая, сюда!» С повозки раздавали хлеб и консервы (банку на троих). Мы пошли в штаб и двинулись обратно к Шимску. Альпинисты разбежались по частям, заворачивая их на обратную дорогу. Торопить никого не приходилось. Все повторяли: «Немец может вернуться». И шли усталые, быстрее, чем утром свежие. Никто не перепутывался, никто не застревал. Тихо. По обочинам шли быстро и споро толкали телеги, не разрешая соседям курить, чтоб не обнаруживаться.

А мы, «десятка», бежали, отыскивая штаб и, получив новое задание, бежали его выполнять. Была работа, и стало хорошо от мизерной, но определенности.

Интересная живопись, думал я, обегая быстро спешащих воинов. Это удавалось моим ногам лишь по поводу высокой тренированности в горах. Никто нас не догоняет, а воины спешат, и если бы я не знал, что они занимают другие (старые) позиции, то мог бы подумать, что они бегут, а их никто не догоняет. Об этом случае сказано даже в Библии (в книге Левит, песнь 26, как о наказании за великий грех). Какой же грех на нас? Что грех есть — сомнений нет. Но за какой из них наказание? Точно сказать не берусь. Может быть, за глупость или за упрямое внедрение фантастических идей, или преданность выдуманным догмам, или за невинно убиенных полководцев. А ведь мы собирались воевать на чужой земле и ни пяди своей… Тра-та… та…

А в Сольцах даже духом немецким не пахло. Может быть, кто-нибудь скажет: немцев там совсем не было. На это я отвечаю: «Были!» Ибо сам видел заблудший мотоцикл с презервативами. А бутылка Мартеля в окопчике? Немец мог для доказательства меня застрелить даже. Он меня видел — я его нет. Так что были, но мы их не застали в городе Сольцы. И еще пушки наши стреляли за моей головой. И еще в донесении, которое вез на лошади в штаб армии Абрам Бердичевский, было сказано: «После напряженного боя наши подразделения выбили противника и ворвались в город Сольцы. Взято трофеев: пушек… 0, танков… 1 (застрял в болоте и заглох), мотоциклов с коляской… 1». (О презервативах не сказано.)

Мы отступили к городу Шимск. Шел август 41-го года, и приближался черный день бригады.

Грустно и смешно мне было позже вспоминать о том наступлении на г. Сольцы, особенно тогда, когда я уже стал военным, офицером, и сам руководил наступлением на Любань, Новгород, Псков, Ригу и далее…