Нино Палумбо - Заплесневелый хлеб

Джованни заметил, что перегнул палку, и изменил тон:

— Просто мне так кажется. Значит, ты ищешь помещение?

— Мне нужно по меньшей мере две комнаты для жилья и помещение для мастерской. По возможности неподалеку одно от другого. Вы можете мне что-нибудь посоветовать?

Он задал этот вопрос, вовсе не надеясь на добрый совет. Недаром в старой пословице говорится, что по утру можно судить о том, каким будет день.

И действительно, дон Джованни только пожал плечами, глубже уселся в кресле и издал какой-то нечленораздельный звук. Амитрано взглянул на дверь, собираясь уходить.

— Что ж, будьте здоровы, дон Джованни.

— Подожди минуту, куда ты бежишь? Того и гляди, дождь пойдет.

Однако он беспокоился вовсе не о том, что Амитрано промокнет.

— Мне кажется, то, что ты затеял, — вновь заговорил он, — не так просто. Мы только что пережили кризис, и торговля еще по-настоящему не наладилась. Кроме того, сюда понаехало столько народу, все уверены, что найдут здесь вторую Америку. Прямо нашествие какое-то. Все на это жалуются. Приехали люди, которые ничего не имеют, но готовы на все! Думают, что и здесь можно орудовать мотыгой или выгребать из хлева навоз! Многие не желают этого понять. Помещение! Нужен более жесткий закон! Без дураков! Но говорят, что такой закон вот-вот выйдет.

Он помолчал.

— Но сейчас я не об этом. По-моему, тебе надо еще раз все как следует обдумать и выбрать хотя бы более подходящий момент.

Амитрано готов был взорваться, но сдержался.

— Ну, да. Сегодня умри, а завтра как-нибудь перебьешься! А чем все это время я буду кормить детей? Терпением? Вы забыли уже, уважаемый, что такое нищета.

— Еще бы!

— Тем лучше для вас! До свиданья! Я взвесил все за и против. Другого выхода у меня нет. Будьте здоровы!

Приложив руку к кепке, он направился к выходу.

— Подожди. Иди-ка сюда. — И когда Амитрано подошел, поспешно сказал: — Давай посчитаемся, раз уж ты здесь.

— Посчитаемся? Выбрали же вы подходящий момент! Я бьюсь головой о стену, а вы предлагаете сводить счеты!

И он опять повернул к двери. Но дон Джованни, по-прежнему невозмутимый, знаками подзывал его к себе и кивал головой.

— Разрешите мне уйти! — И Амитрано опять поднес руку к кепке.

— Иди сюда! Я как раз собирался послать тебе заказное письмо.

Это была ложь, но дон Джованни был уверен, что угроза произведет впечатление, и не ошибся.

— Заказные письма здесь не помогут, дорогой дон Джованни. Когда человек уже удавлен, с ним ничего больше сделать нельзя.

Но он понял, что этим ничего не добьется, и переменил тон.

— Вы столько ждали, подождите еще немного. Если бы я мог уплатить деньги, я не просил бы отсрочки.

— Но я хочу только свести счеты!

— Да мы уже давно их свели! Это ведь не счета государственного банка! Если не ошибаюсь, я должен за две партии бархата и за две партии атласа. Счета вы мне прислали.

— А расходы? А проценты за отсрочки?

— Ах, и это тоже? Ну хорошо, в следующий раз! Все равно я сейчас в таком положении, что не могу уплатить вам ни одного чентезимо.

И он снова сделал движение, чтобы уйти. Дон Джованни ничего не сказал, он был теперь уверен, что Амитрано не уйдет, и подозвал рассыльного.

— Получи с него пять лир и купи пять векселей по тысяче лир каждый со сроком платежа не больше четырех месяцев.

— Пять лир?! У меня сейчас считанные чентезимы остались, дон Джованни!

— Ладно, ладно, подпишешь векселя, и с плеч долой!

— Да вы меня свяжете по рукам и ногам! Нет, я не могу больше подписывать векселя. В моем положении, да еще накануне такого важного шага, я не могу подписать вексель даже с годовым сроком уплаты. Делайте что хотите, я не в силах вам помешать. Но своей руки к этим проклятым бумагам не приложу! По крайней мере сейчас.

Дон Джованни перестал разыгрывать спокойствие. Он, отдуваясь, встал и с видом человека, не желающего больше терять время, заявил, что не станет без конца откладывать уплату этого долга.

— Вы думаете, что я хозяин и могу поступать так и этак по собственному усмотрению. А на самом деле у меня есть строжайшее распоряжение. Если хочешь, могу показать письма, которыми меня бомбардирует дирекция, и в особенности в отношении тебя. Приходится каждый месяц упрашивать подождать еще немного, а фирма отвечает, что ей непонятно мое особое отношение к синьору Элиа Амитрано, к клиенту, который в год не покупает и пятой части того, что покупают многие другие.

— Да вы посчитайте все, что я покупал у вас на протяжении многих лет, оказывая честь фирме!