Жан-Поль Сартр - Дороги свободы. I.Возраст зрелости

– Мадам, вот пять тысяч франков, – сказал он, протягивая конверт. – Извольте убедиться, что это действительно ваши деньги.

Матье одновременно подумал: «Его прислала Марсель» и «Он подслушивал под дверью». Даниель с удовольствием подслушивал под дверью, чтобы подготовить свое эффектное появление.

Матье спросил:

– Разве она...

Даниель жестом успокоил его:

– Все в порядке.

Лола смотрела на конверт недоверчиво и тупо, как крестьянка.

– Там пять тысяч франков? А как я узнаю, что они мои?

– Вы не записали номера купюр? – спросил Даниель.

– Еще чего!

– Ax, мадам, – с упреком сказал Даниель, – всегда надо записывать номера.

Матье внезапно осенило: он вспомнил удушливый запах «Шипра» и затхлости, исходившие от сундучка.

– Понюхайте их, – предложил он.

Лола некоторое время колебалась, потом резко схватила конверт, разорвала его и поднесла ассигнации к носу. Матье боялся, что Даниель расхохочется. Но Даниель был необычайно серьезен, он смотрел на Лолу с нарочитым пониманием.

– Так что? Вы принудили Бориса их вернуть? – спросила она.

– Я не знаю никого по имени Борис, – сказал Даниель. – Подруга Матье поручила мне принести их ему. Я бегом примчался сюда и случайно услышал конец вашего разговора, за что прошу прощения, мадам.

Лола оцепенела, руки ее повисли вдоль тела, левой она сжимала сумочку, правая судорожно впилась в банкноты; вид у нее был взволнованный и недоумевающий.

– Но зачем вы это сделали? – резко спросила она. – Что для вас значат пять тысяч франков? Матье невесело усмехнулся.

– Увы,немало. И мягко добавил:

– Теперь надо забрать ваше заявление. Или, если хотите, сообщите в полицию обо мне.

Лола отвернулась и быстро сказала:

– Я еще не подала заявления.

Она с сосредоточенным видом застала посреди комнаты, потом проговорила:

– Там были еще письма.

– У меня их больше нет. Я их взял для Бориса сегодня утром, когда он решил, что вы умерли. Это меня и натолкнуло на мысль вернуться и взять деньги.

Лола смотрела на Матье без ненависти, но с огромным удивлением и некоторьм интересом.

– Вы у меня украли пять тысяч франков! – сказала она. – Это... просто смешно.

Но глаза ее быстро погасли, лицо ожесточилось. Она страдала.

– Я ухожу, – сказала Лола.

Они молча посторонились. На пороге она обернулась.

– Если он ничего не сделал, то почему он не приходит?

– Не знаю.

Лола коротко всхлипнула и прислонилась на минутку к дверному косяку. Матье шагнул к ней, но она снова взяла себя в руки.

– Как вы думаете, он вернется?

– Думаю, да. Они не способны давать другим счастье, но они также не способны бросать, это для них еще труднее.

– Да, – сказала Лола. – Да. Ну что ж, прощайте.

– Прощайте, Лола. Вам... вам ничего не нужно?

– Нет.

Она вышла. Они услышали, как за ней закрылась дверь.

– Кто эта пожилая дама? – спросил Даниель.

– Это Лола, подруга Бориса Сергина. Она тронутая.

– Оно и видно, – сказал Даниель.

Матье почувствовал себя неловко, оставшись с ним наедине; ему казалось, что внезапно он снова поставлен перед своей виной. Она была здесь, напротив, живая, она жила в глубине глаз Даниеля, и кто знает, какую форму она приняла в его капризном и вычурном сознании. Даниель был явно настроен воспользоваться моментом. Сегодня он выглядел церемонным, дерзким и мрачным, как в свои самые скверные дни. Матье почувствовал неприязнь и посмотрел на Даниеля. Тот был бледен.

– Ты выглядишь отвратно, – сказал Даниель с нехорошей улыбкой.

– Я о тебе сказал бы то же самое, – парировал Матье. – В хорошенькую историю мы влипли. Даниель пожал плечами.

– Ты пришел от Марсель? – спросил Матье.

– Да.

– Это она вернула деньги?

– Они ей не нужны, – уклончиво сказал Даниель.

– Не нужны?

– Нет.

– Скажи, есть ли у нее по крайней мере средство...

– Об этом речь уже не идет, мой дорогой, – сказал Даниель. – Это уже дело прошлое.

Он приподнял левую бровь и насмешливо, будто через воображаемый монокль, посмотрел на Матье. «Если он хочет меня чем-нибудь ошеломить, ему не помешало бы унять дрожь в руках».

Даниель небрежно сказал:

– Я женюсь на ней. Мы решили оставить ребенка.

Матье взял сигарету и закурил. Голова его гудела, как колокол, он спокойно спросил:

– Значит, ты ее любишь?

– А почему бы и нет?

«Это о Марсель идет речь», – подумал Матье. О Марсель! Ему не удавалось полностью в этом себя убедить.

– Даниель, – сказал он, – я тебе не верю.