Жан-Ришар Блок - … и компания

Тут же решили, что во вторник работа кончится в полдень, а заплачено будет за целый рабочий день. Эта новость окончательно разбудила малышей, и они долго еще ворочались без сна под влажными от пота простынями, задыхаясь в раскаленном воздухе своей маленькой комнатушки.

Вслед за воскресеньем наступил понедельник, и дети проснулись поздно, когда уже начинало припекать солнце. За понедельником настал желанный вторник. Его прихода поджидали две пары горящих нетерпением глаз, с самого рассвета не отрывавшихся от узенького оконца.

Вой гудка, очистивший в полдень все мастерские, нашел самый горячий отклик в детских сердцах.

Наконец-то радость взяла свое! За плечами семьи всей тяжестью висели эти двенадцать месяцев, висели как мучительный долг. И какие двенадцать месяцев! И вот долг выплачен раз и навсегда.

Со времени битвы при Висенбурге они не могли припомнить ни одного светлого дня. Теперь впервые они ни от кого не зависели; даже дышать стало легче, даже губы складывались в улыбку.

Дядя Жозеф сразу же после кофе отправился куда-то, вызывающе стуча каблуками по шлаковому шоссе. Каждый его быстрый шаг подымал легкие фонтанчики пыли и утверждал господство господина Жозефа над всем прочим миром.

Атмосфера почтительного восхищения, окружавшая с позавчерашнего дня семейство Зимлеров, не распространилась, однако, за пределы фабричного двора. Проникнув во владения господина Антиньи, владельца конюшни, молодой Зимлер вступал в еще не изведанную страну.

Но подобно тому, как цветные стекла не пропускают некоторых лучей спектра, так и очки Жозефа, казалось, снабжены были для такого дня особыми хитроумными стеклами, не пропускавшими ничьих черных замыслов.

И в эти очки он совершенно ясно разглядел господина Пьеротэна, который шел своей подпрыгивающей походкой, – уважаемый секретарь Коммерческого клуба не мог скрыть, что встреча с молодым Зимлером весьма его заинтересовала. Так же быстро уловил Жозеф и выражение злобы на лице господина Юильри, огибавшего угол улицы Бретонри.

Жозеф оказался вполне защищен своими очками и против дерзостных повадок владельца конюшни.

– А довезет она нас до Эпинского леса? – спрашивал Жозеф, с жалостью глядя на колченогую клячу, которую запрягал конюх.

– Вы сами, сударь, будете править? – осведомился господин Антиньи, отставной унтер-офицер драгунского полка его императорского величества.

– Да, сам, – подтвердил Жозеф, взглянув на субъекта в бурых крагах.

– Ну, в таком случае…

Легкий свист хлыста достаточно недвусмысленно подчеркнул значение этих коротких слов.

– Уж очень она тощая.

– Я отлично кормлю своих лошадей, сударь. Но бывают, знаете ли, тощие кобылы, как бывают, скажем, жирные люди.

– А она не с норовом?

Господин Антиньи исчерпал отпущенный ему природой скудный запас терпения.

– Это смотря в чьих руках; при неопытном кучере она вас вывернет в канаву не хуже рысака.

Конюх, который пристегивал подпругу, высунул голову из-под брюха смиренной клячи и заявил, явно рассчитывая на чаевые:

– С этой животиной можете ничего не опасаться! Само собой разумеется, с хорошим кучером, к которому лошадка уже привыкла, вам будет спокойнее.

Жозеф обернулся и увидел расхлябанный экипаж. Конюх, неприметно улыбнувшись, закончил свою мысль:

– Конечно, на обратном пути она пойдет ходче.

– Но этот экипаж тоже ужасный. Нет ли у вас чего-нибудь поприличнее?

Жозеф чувствовал себя не совсем уверенно в этом непривычном для него торге. Господин Антиньи отступил на несколько шагов, желая обуздать волну презрения, подымавшегося в нем против этого новоиспеченного лошадника. Пощипывая кончик носа, он заявил:

– Если угодно, я могу предоставить в ваше распоряжение хоть целый дилижанс.

– Я говорю не о дилижансе, а просто о другом шарабане, – возразил Жозеф мягко, но настойчиво. – А этот…

– Простите, о каком шарабане идет речь? Такой экипаж называется кабриолетом.

– Но ведь я просил у вас шарабан.

– Вы едете на прогулку с семейством?

– Д-да. Но какое это имеет отношение…

– А такое, что ваше семейство не уместится в моем кабриолете. Впрочем, это не важно. Эжен, распрягай!

Жозеф не на шутку рассердился, он громко хрустнул пальцами левой руки, зажатыми в правой ладони.

– Я не просил вас распрягать, я только хочу, чтобы вы показали мне не такой засаленный экипаж.

– Эжен, выкати фургон, – с царственным спокойствием приказал господин Антиньи.