Генри Джеймс - Письма Асперна

— Надеюсь, следующий раз вы из любви к тетушке привезете ее ко мне в гости, — сказал я с улыбкой; но старуха возразила:

— Зачем же, я и отсюда отлично могу наблюдать за вами.

— Довольно вам утомлять себя, ведь разболеетесь к вечеру! — взмолилась мисс Тина.

— Вздор, моя милая, я давно уже себя так хорошо не чувствовала. Завтра ты меня снова привезешь сюда. Я хочу находиться там, где мне удобно смотреть на этого остроумного господина.

— Но разве в вашей гостиной будет не так же удобно? — рискнул я заметить.

— Вам, пожалуй, даже удобнее было бы, — отозвалась она, нацелив на меня свой зеленый козырек.

— Мне везде одинаково неудобно! Я смотрю на вас, но ведь я вас не вижу.

— Зачем вы ее так будоражите, ведь ей это вредно, — сказала мне мисс Тина с упреком.

— А я хочу понаблюдать за вами, я хочу понаблюдать за вами! — не унималась мисс Бордеро.

— Что ж, надо нам больше времени проводить вместе, а где — это в конце концов безразлично. Тогда вам легко будет осуществить ваше желание.

— Ну, на сегодня, пожалуй, довольно. Я уже сыта вашим обществом. Теперь я хочу домой, — сказала Джулиана.

Мисс Тина положила руки на спинку кресла и приготовилась толкать его, но я попросил, чтобы она уступила мне свое место.

— Что ж, везите, коли есть охота — но только туда, куда угодно мне! — сказала старуха, чувствуя, как плавно и легко покатилось кресло по гладким отполированным плитам. Немного не доехав до своей двери, она велела остановиться и долгим прощальным взглядом обвела величественную sala. — Какой прекрасный дом! — проговорила она вполголоса, и я покатил кресло дальше.

Когда мы очутились в гостиной, мисс Тина знаками дала мне понять, что моя помощь больше не требуется, и тотчас же навстречу своей госпоже выбежала откуда-то рыженькая donna. [19] Служанка (итал.) Мисс Тине, как видно, хотелось поскорей уложить тетушку в постель. Но я, каюсь, не спешил уходить, хоть и понимал неделикатность своего поведения, слишком уж волновало меня сознание, что вожделенная добыча где-то совсем близко — быть может, именно в этой неуютной комнате. Правда, ничто в ее скудном убранстве не наводило на мысль о скрытых сокровищах; здесь не было ни потайных уголков, ни стенных ниш, завешенных тяжелыми драпировками, ни кованых ларцов, ни сундуков с железными скрепами. К тому же естественней было предположить, что старуха хранит свои реликвии в спальне, в потрепанном бауле, задвинутом под кровать, или в ящике колченогого туалетного столика, куда достает тусклый свет ночника. И все-таки я ощупывал взглядом всю мебель, все стоявшие или висевшие предметы, где можно было бы что-то спрятать, всего пытливей присматриваясь к тем, в которых имелись ящики; особенно мое внимание привлек высокий старый секретер с бронзовыми украшениями в стиле ампир — шаткое, но вполне пригодное вместилище для тайных кладов. Сам не знаю, почему я так пристально на него смотрел, право же, у меня не было никакого намерения его взламывать, но в конце концов мисс Тина заметила мой взгляд — и по тому, как она переменилась в лице, я понял, что не ошибся. Где бы ни хранились ранее письма Асперна, сейчас они лежали там, в секретере, под охраной вделанного в него затейливого замочка. Нелегко мне было отвести глаза от пожухлой дверцы, зная, что одна только эта доска красного дерева отделяет меня от предмета моих мечтаний, но я собрал все свое поколебленное благоразумие и заставил себя распрощаться с хозяйкой дома. Чтобы прощание вышло более учтивым, я сказал мисс Бордеро, что непременно узнаю мнение знатоков о возможной цене овальной миниатюры.

— Овальной миниатюры? — изумленно переспросила мисс Тина.

— Тебя это не касается, моя милая, — отрезала старуха. — А вы, сударь, не трудитесь. Я уже назначила цену, и от нее не отступлюсь.

— Какова же она, позвольте узнать?

— Тысяча фунтов.

— Боже милостивый! — не удержалась бедная мисс Тина.

— Не об этом ли вы беседуете по вечерам? — спросила мисс Бордеро.

— Подумать только — вашей тетушке любопытно, о чем мы беседуем, сказал я и на том расстался с мисс Тиной, хоть мне нестерпимо хотелось добавить: «Ради всего святого, выйдите вечером в сад».

События показали, однако, что моя осторожность была излишней; и трех часов не прошло, как в распахнутых дверях комнаты, которая мне служила столовой и где я в это время доедал свой скромный обед, без всякого предупреждения появилась мисс Тина. Хорошо помню, что я ничуть не удивился при виде ее, и отнюдь не потому, что считал чем-то напускным ее обычную робость. Нет, просто я всегда знал: как она ни робка от природы, это не помешает ей в критическую минуту найти в себе мужество прибежать сюда, наверх. А что такая критическая минута наступила, нетрудно было понять по тому, как отчаянно она ко мне бросилась, когда я встал ей на встречу, и как судорожно вцепилась в мой рукав.