Эмманюэль Бов - Холостяк

— Это всегда неприятно, — сказал тот, — покидать ночную тишину ради ослепляющей и искусственной ясности общества.

Гиттару показалось, что он угадал намек на свой разговор с Клотильдой

"Однако невозможно, — подумал он, — чтобы он сказал это из ревности. Откуда ему знать, что произошло?"

В выражении лица Пенне, действительно, было что-то, что показывало, что он не ревновал, а, скорее, иронизировал. Эта ирония как раз и вызывала подозрения Гиттара. С другой стороны, мадам Пенне примерно рассказывала о манерах мсье Пенне. На какую-то секунду Гиттару показалось, что существовали иные связи, кроме тех, что были открыты взору каждого, объединявшие мадам Бофорт с четой Пенне, что все знали об этом и что это, вместо того, чтобы создавать сложности, только придавало им большую интимность. У него возникло впечатление, что все видели и знали вещи, которых он не знал, что сама невинная мадам Тьербах, проведя в Ницце всего несколько дней, уже узнала о них раньше, чем он. Что же касалось Морэна, то он производил впечатление человека, который, если и не действовал, если и не участвовал в событиях, то принимал все происходящее, всячески этому попустительствуя и даже поощряя.

— Мы провели чудесные четверть часа, не правда ли, мсье Гиттар, — сказала мадам Пенне, намекая на их встречу на террасе.

— Не сомневаемся в этом, — с понимающей улыбкой ответил полковник.

— Если бы я не встретила вас, то мне равным образом посчастливилось потеряться… — добавила мадам Бофор.

— Не подтрунивайте, милые друзья, — сказала Клотильда, на манер молодой жены, пресекающей адресованные в ее адрес шутки.

У Гиттара от смущения покраснели щеки. Он был в неприятной ситуации человека, сообщница которого разоблачает себя и который должен принять на себя ответственность. Он неуклюже защищался, не замечая того интереса, который проявляла к нему мадам Тьербах, настолько его мысли были заняты Клотильдой и всем тем, что касалось их отношений.

У Бригитты Тьербах, несмотря на ее капризную внешность, было доброе сердце. Определенная чувствительность приводила ее к тому, что она всегда принимала сторону слабых, тех, кто страдает и над кем издеваются. Воспитанная в пансионе, обладавшая красотой, которая ожидала зрелости ее души, чтобы проявиться во всей своей полноте, она — и она тоже — пережила в своей юности страдание. Оно оставило в ней такое воспоминание, что теперь она помимо своей воли вставала на сторону более слабых. Между тем, в этот вечер, она не решилась сделать этого в открытую. В то самое время, когда ее сердце тайно тянулось к несчастным, жажда удовольствий, великая гордость, непомерная любовь к наслаждениям приводили ее к тому, что она никогда не выказывала подобных чувств. Она прятала их в глубине души, и делала это только для того, чтобы ничем не повредить своим аппетитам. Таким образом, на протяжении всего разговора она хранила молчание. Но, пользуюсь моментом, когда она оказалась наедине с Гиттаром, она улыбнулась ему с величайшей любезностью, с тем, чтобы он понял, насколько она была далека от всех этих дрязг. И сделала она эта с тем большей искренностью, что видела в Гиттаре средство удовлетворить обе свои страсти. Поскольку это было для нее верхом удачи, когда она ожидать от одного и того же человека удовлетворения потребности покровительствовать и быть обожаемой. Гиттар в ее представлении воплощал это существо. Разве не был он несчастен? На эту улыбку Гиттар тоже ответил улыбкой, однако, натянутой.

Он чувствовал себя виноватым в том, что оставил эту молодую женщину ради мадам Пенне, решив, что у него было больше шансов с той стороны. Ему казалось, что, как и ее друзья, она обо всем знала, и, на этот раз, в ее улыбке он разглядел некую ловушку. Толпа непрестанно увеличивалась, окружая их. Над костюмами, вечерними туалетами, висел туман, светящийся и розовый.

Гиттар чувствовал, что его охватила подозрительность. Эта женщина, не начинает ли она того, что сделала мадам Пенне? И он, добрый малый, не окажется ли он снова в дураках, чтобы потом стать всеобщим посмешищем? Нет. Одного раза достаточно. Но мадам Тьербах вела себя все более и более убедительно.

— Дорогой мсье Гиттар, — сказала она, — я замечаю, что вы похожи на моего мужа. Вы не созданы для того, чтобы вращаться в свете. Это доставляет вам одни только неприятности.

Хотя Гиттара и тронули эти слова, он не желал поддаваться. Один раз его поймали. Он не хотел второго раза. Разве мадам Пенне говорила ему не с той же искренностью? Весь мир ломает комедию. Он уже давно догадывался об этом, но никогда еще не понимал этого с такой ясностью. Казалось, в этот раз все объединились против него, и, подобно трезвому игроку, который, когда удача отворачивалась, более не упорствует, он не желал верить те в новые возможности, что ему открывались. И с холодом ответил он мадам Тьербах, даже сдерживая себя, чтобы не упрекнуть ее в том, что она вела себя, как и остальные, лицемерно. Но Бригитта, подобно большинству людей, когда они находятся в сознании того, что пытаются быть великодушными, ни секунды не предполагала, что это дурное настроение было обращено против нее. Она отнесла его на счет разочарований.