Джек Лондон - Зеленый Змий

Наряду с такими легкомысленными предприятиями я продолжал искать работу в качестве грузчика, крючника и чернорабочего вообще. Но зима надвигалась, и лишняя трудовая армия стала притекать в города. Кроме того, я не состоял членом какого бы то ни было союза.

Я стал искать случайной работы: работал поденно, даже полдня, и брался за все, что попадалось мне под руку. Я косил лужайки, подстригал изгороди, выбивал ковры. Затем держал экзамен на звание почтальона и выдержал его первым. Но, увы, свободных мест не было, и пришлось ждать.

Выполняя случайные работы, я решил заработать десять долларов, послав в газету рассказ о путешествии моем вниз по Юкону, когда я за девятнадцать дней проплыл тысячу девятьсот верст. Я понятия не имел об обычаях газет, но твердо верил, что получу десять долларов за свою статью.

Но я не получил их. Главная газета Сан-Франциско, которой я послал рассказ, не дала мне знать о получении рукописи, но и не отсылала ее назад. Чем дольше газета задерживала ее, тем более я надеялся на то, что статья будет принята.

Вот что забавно: иные родятся счастливчиками, другие волей-неволей должны принимать свалившееся на них счастье. Меня же горькая нужда принудила гоняться за фортуной. Я уже давно бросил всякую надежду на карьеру писателя и написал статью исключительно желая заработать десять долларов. Дальше этого намерения мои не шли. Деньги эти позволили бы мне существовать до нахождения постоянного занятия.

Я занялся во время, свободное от поденной работы, писанием длинного рассказа для журнала «Товарищ молодежи». Я написал и отщелкал его на машинке в семь дней. Пожалуй, эта торопливость погубила его, так как его вернули мне.

Путешествия моего рассказа туда-сюда заняли известное время, и я успел испробовать перо в писании других рассказов. Я продал один из них журналу «Оверландский ежемесячник» за пять долларов. «Черная кошка» дала мне сорок долларов за другой. Затем «Оверландский ежемесячник» предложил мне семь с половиной долларов за каждый мой рассказ, с обязательством уплачивать деньги по выходе номера. Я выкупил велосипед, часы и непромокаемую накидку отца и взял напрокат пишущую машинку. Кроме того, я уплатил по счетам разным колониальным магазинам, дававшим мне небольшой кредит. Я помню, что был один владелец магазина, португалец, никогда не дозволявший счету моему превышать четырех долларов. Другой же, по имени Хопкинс, обязательно застревал на пяти долларах.

В это время мне дали знать из почтамта об открывшемся месте. Соблазн регулярного жалованья в шестьдесят пять долларов был очень велик. Я не знал, что мне делать. Я пошел на приглашение в почтовую контору и искренно и откровенно изложил почтмейстеру свое положение. Дела мои повернулись так, что я мог надеяться хорошо заработать писанием. Шансы были хороши, но далеко не верные, я просил его пропустить мою очередь, взять следующего человека по списку и пригласить меня при открытии нового места.

Но он прервал меня словами:

— Значит, вы не хотите принять место.

— Хочу! — запротестовал я. — Если вы на этот раз пропустите мою очередь.

— Если место вам нужно, то вы займете его, — холодно сказал он.

На мое счастье, проклятое бессердечие его разозлило меня.

— Хорошо, — сказал я, — мне не нужно это место!

Я сжег корабли и весь ушел в писательство, днем и ночью сидел то за машинкой, то за изучением грамматики и литературы во всех видах ее и читал о всех знаменитых авторах, дабы составить себе представление о том, как они достигли известности. Я спал пять часов из двадцати четырех и работал почти все остальные девятнадцать часов. Свет горел у меня до двух и до трех часов ночи, благодаря чему одна добрая женщина пустилась в сентиментальные соображения. Никогда не видя меня днем, она решила, что я игрок и что мать моя ставит свет на окно для того, чтобы ее бедный сын мог найти дорогу домой.

Некоторые критики относятся скептически к быстрому образованию одного из моих героев, Мартина Идена. Я в три года сделал его писателем из простого матроса с образованием школы первой ступени. Критики говорят, что это невозможно. Но Мартин Иден — это я сам. К концу трех лет работы, из которых два года я провел в средней школе и в университете, а третий в писании, не переставая между тем усиленно и настойчиво заниматься научными предметами, я уже посылал рассказы в журналы вроде «Атлантического ежемесячника», просматривал корректуру своей первой книги (изданной Хоутоном, Миффлином и Кё), продавал статьи по социологии журналам «Космополитен» и «Мак-Клюрс», отказался от предложения, сделанного по телеграфу из Нью-Йорка, принять участие в издательстве на паях и собирался жениться.