Шарлотта Бронте: Эшворт

— Да.

— Вы не достанете мне носовой платок из верхнего маленького ящика комода?

Мисс Хэлл открыла нужный ящик и, по-видимому, удивилась, увидев несколько книг.

— А я думала, — сказала она, подавая носовой платок, — что сегодня утром вынула отсюда все вещи, а здесь столько книг. И Скотт, и Байрон. Будь у меня время, я хотела бы все это прочитать.

— Ну, возможно, вы сумеете осуществить это желание на каникулах, — заметила мисс Эшворт.

— Да, но тогда их здесь не будет.

— А вы посмотрите на титульный лист книги, которую держите в руке.

Мисс Хэлл повиновалась. На листе было написано: «Мэри Эшворт очень просит Эллен Хэлл принять эти сочинения Скотта и Байрона как прощальный знак ее уважения». Мисс Хэлл уронила книгу, задвинула ящик и поспешно направилась к выходу, но дошла она только до порога. Здесь она взяла себя в руки и вернулась.

— Я очень вам признательна, — сказала она, приблизившись к постели мисс Эшворт.

— Владейте ими на здоровье, Эллен. Покойной ночи.

Мисс Эшворт протянула руку, и можно было разглядеть, как красива и изящна эта рука. Скромная прислужница взяла ее, сжала и в горячем порыве благодарности даже осмелилась наклониться и поцеловать в щеку гордую молодую леди. Мисс Эшворт не оттолкнула ее и тоже улыбнулась. Немую сцену прервал стремительный топот ног по лестнице. Мисс Эшворт поспешно отдернула руку, уронила голову на подушку и притворилась спящей. Мисс Хэлл поспешила прочь.

Каждый поворот колеса Фортуны означает, что кто-то выиграл, а кто-то проиграл. На долю мистера Эшворта выпал прискорбный проигрыш шестнадцать лет назад, когда он потерял дом и владения, но сейчас, по-видимому, ему выпал счастливый жребий. Он разорвал сотрудничество с Дэниелсом, Гордоном, Макшейном и компанией. Он оставил торгово-скотоводческое дело, но не прежде, чем оно обогатило его как главного хозяина в такой степени, на что он раньше не осмеливался и надеяться. Я не собираюсь наводить справки, благовидными ли путями было приобретено его новое богатство, — большая часть, очевидно, нет, так как Эшворт был человеком беспринципным и ни в грош не ставил такие пустяки, как совесть и честное слово. Однако золото есть золото независимо от того, добыто оно честным путем или мошенническим, и если оно не может купить человеку место на небесах и покой в лоне Авраамовом, то способно по крайней мере, доставить великолепное жилище и роскошные пурпурные одеяния царей земных.

Хотя дом в Хэмпшире снова стал собственностью мистера Эшворта, он больше не пожелал там жить. Возможно, причиной была неохота возвращаться в места, которые неминуемо бы вызвали воспоминания о событиях, что он хотел забыть совершенно. Поэтому он купил в Йоркшире поместье Гилвуд, прекрасные окрестности которого и старые леса, несомненно, придавали владельцу выдающееся положение в графстве. Мистер Эшворт обставил отделанные дубом комнаты особняка роскошной мебелью, которая подходила бы титулованной знати, и, когда все было готово, привез домой дочь, которая должна была служить драгоценным украшением, своего рода завершающим штрихом общего великолепия.

Но мог ли теперешний мистер Эшворт наслаждаться своим богатством? Не думаю. Никто не смог бы с такой яростью и так долго вершить безумную карьеру без того, чтобы не выдохнуться в конце гонки. Мистер Эшворт стал другим, человеком. Здоровье его было подорвано, телесные силы истощены. Мало кто мог признать атлета-скототорговца, который разъезжал верхом, пил запоем и постоянно воевал с конкурентами, в этом высоком, бледном, вечно жалующемся на плохое самочувствие человеке, чей облысевший лоб больше не осенялся густыми, бесследно исчезнувшими каштановыми локонами. Он казался таким печальным, когда бродил по темным покоям Гилвуда.

Однако если многие страсти мистера Эшворта почили навеки, того нельзя было сказать о его честолюбии. Оно тлело, как угли среди пепла. Разумеется, его честолюбивые надежды были политического характера. Он мечтал о месте в парламенте. Его новая резиденция была расположена поблизости от городка, который уже послал двух своих представителей в палату общин, и Эшворт ожидал первой же возможности выставить свою кандидатуру.

Так как Гилвуд был расположен в сельскохозяйственном районе, в прекрасных окрестностях Йорка, здесь не ощущалось недостатка в землевладельцах равного с мистером Эшвортом положения, а количество поселений, которые имели право посылать своего представителя в парламент, было ограничено. Один из претендентов владел особняком, чья крыша, украшенная башенками, была видна с возвышенного места в Гилвуде между стволами двух высоких берез, росших посреди лужайки. В летние вечера башни весьма живописно возвышались над темной полосой леса, на фоне холма в бледно-голубой дымке. Особняк из серого камня назывался «Башни Рипли» и являлся обиталищем старого генерала Уэста, заядлого тори. Он был также ветераном войн в Индии, за свои действия на поле боя получивший прозвище Неистового ассами. [5] Житель Ассама, присоединенного к владениям Великобритании в Индии вследствие англо-бирманских войн. С 1950 года — штат Республики Индии.