Льюис Синклер - ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЗНАЛ КУЛИДЖА

Конечно, бедняга охотник решил, что единственный друг его покинул, и уже примирился с близкой смертью, но не меньше страданий, чем боль, доставляла ему мысль, что его покинул единственный друг.

Но собака не теряла зря времени. Она бежала что есть мочи, чутьем угадывая заметенные снегом тропки,

все вниз и вниз, к далекой деревушке, и прямо к дому доктора, где несколько лет назад была однажды со своим хозяином.

Дверь была слегка приоткрыта, собака проскользнула в столовую, прямо к ногам дока, и тихонько заскулила.

«А ну марш отсюда! Как ты вообще сюда попала?» - удивился доктор, не понимая, конечно, в чем дело. И он выгнал собаку на двор и закрыл дверь. Но собака не отходила от порога, скулила и всячески старалась привлечь внимание доктора, пока его жена не догадалась: что-то неладно. И они осторожно впустили собаку в дом и хотели ее накормить, но она ничего не ест и все тянет дока за брюки, пока он наконец не говорит: «Может, я где-то нужен, и смотри-ка, кажется, это собака того охотника в горах, помнишь, он приходил с ней к нам!»

Как бы там ни было, но доктор решается - конечно, где живет этот парень, он не имеет ни малейшего представления, однако снаряжает сани, и собака бежит впереди, выбирая лучшую дорогу, и они добираются до хижины через много-много часов, и док входит и видит этого парня: его лихорадит, нога сломана, ему очень плохо. Ну, док сделал все, что нужно, сготовил ему еду и уже собрался перевезти парня вниз, поближе к цивилизации, как вспомнил о бедной собаке, которая спасла своего хозяина. Он ищет ее глазами - а бедный пес свернулся в уголке и испустил дух, обессиленный ужасной гонкой ради спасения жизни!

«Вот на что способны собаки», - говорю я и рассказываю еще несколько абсолютно достоверных историй о собаках, потом мы долго пререкаемся, и наконец Мэми говорит: «Ладно, пусть уж у меня будет пес, но чтобы в дом он не совался, я могу построить ему будку рядом с гаражом».

Да ведь знаешь, как оно бывает. Как-то раз встал я пораньше, сам приготовил себе завтрак, а тут Джеки скулит снаружи. Конечно, я пользуюсь случаем, впускаю его и кормлю, и вдруг эта кошка важно вступает в комнату, словно священник епископальной церкви во главе процессии; Джеки метнул на нее взгляд и загнал ее на буфет; вот тут-то и входит Мэми.

Послушай, чтоб мне спастись, мало было залезть на буфет - я б остановился только на верху Башни Второго Национального Банка. Право, она задала нам с Джеки такого перцу.

В этот день Джо Минчин устраивал вечеринку с покером, и я не собирался идти, но за завтраком Мэми так на меня накинулась, что я решил: пойду, - и пошел и нализался - по правде сказать, еле ноги передвигал.

Вернулся я поздно, чувствую, что я кум королю, но тут у меня закружилась голова, и, пока Мэми подбирала выражения, чтобы внести меня в список домашних сукиных сынов, я уже не мог мешкать - должен был мигом добраться до ванной, и там, знаешь, меня вывернуло наизнанку. Вот так-то, брат!

Ну, Мэми была со мной чертовски мила. Помогла мне добраться до постели, и положила на лоб мокрое полотенце, и дала выпить черного кофе - только я бы охотней хлебнул коктейль из цианистого калия, - и когда я утром проснулся, она засмеялась, и я уж подумал: ну, на этот раз обойдется без супружеской плетки, - я правда так подумал - и это после двадцати лет семейной жизни!

Когда моя распухшая голова стала всего только в шесть или семь раз больше обычного и я вышел к завтраку с опозданием не больше чем на двадцать или двадцать два часа, она все еще улыбалась, и - господи, какое блаженство! - не раскрывала свою пасть, и не заговаривала о спасении души, ну, я и решил, что я в безопасности, и только когда я встал, шатаясь, из-за стола и решил поехать в контору, если удастся вспомнить, где я оставил вечером машину,- тут Мэми улыбнулась еще ослепительнее, чем обычно, и сказала своим милым, любезным, ледяным голосом, словно из холодильника:

«Пожалуйста, Лоу, присядь на минутку. Я хочу тебе кое-что сказать».

Ну -

Тут я решил погибнуть с честью, я попробовал взять баррикаду с налета, как Дуглас Фербенкс. «Знаю, что ты хочешь сказать, - выпаливаю.- Хочешь сказать, вчера я нализался. Но это не ново. До того уже старо и всем известно, что попало в задачник для шестого класса. И потом вот что, - говорю, - тут не только моя вина. Мы пили у Джо богомерзкую самогонку. Будь это просто виски, все бы обошлось».

«Ты был просто отвратителен, - говорит она. - Если б мои бедные родители не отошли в лучший мир и если б сестра Эдна не стала такой отчаянной теософкой, что с ней невозможно жить, я бы ушла от тебя еще до зари, даю слово».