Катарина Причард - Золотые мили

Волнения на приисках в 1919 году также связаны с безработицей среди демобилизованных — она привела к обострению межнациональной розни и конфликтам между безработными австралийцами и иностранцами, преимущественно эмигрантами итальянского и славянского происхождения, которые обосновались на приисках в годы войны и нехватки рабочих рук и оказались в лучшем положении, чем вернувшиеся старожилы. Когда атмосфера накаляется и взбудораженная толпа громит лавки, таверны, гостиницы, требуя выгнать с приисков всех чужаков, когда доходит до драк и поножовщины и насмерть перепуганные женщины с детьми бегут прятаться в лес, у Гаугов находят прибежище семьи друзей Тома — итальянцев и югославов. Организуя защиту иностранных рабочих. Том, верный рабочему товариществу, поступает как интернационалист, понимающий, кто и для чего подстрекает демобилизованных и безработных против иностранцев.

Идеи пролетарского интернационализма и классовой солидарности пронизывают и рассказ о забастовке 1919 года в западно-австралийской золотопромышленности, длившейся свыше трех месяцев, — «великой битве за профсоюзы». Полнота фактов и обоснованность оценок позволяют считать Причард историком австралийского рабочего движения, давшим объективную картину социальных противоречий и борьбы разнонаправленных сил, хотя, конечно, историк в данном случае — ипостась художника, концентрирующего исторический опыт в образах, рожденных творческим воображением.

Борьба, которую Том Гауг и его товарищи ведут за стопроцентный охват горняков Австралийским рабочим союзом, есть борьба за единство рабочего класса против ослабляющего его боеспособность раскола по национальной принадлежности или по признаку участия в таких акциях буржуазного государства, как война. Надо сказать, что и демобилизованные солдаты не представлены как однородная масса: если Калгурлийская ассоциация демобилизованных, слившаяся с Империалистической лигой, поддается буржуазно-националистическому влиянию и играет на руку правым, для которых главная мишень — большевизм, то Боулдерская организация ветеранов поддерживает рабочих профсоюзников.

Продолжена в «Золотых милях» и нить дружеских отношений Салли с аборигенкой Калгурлой, а с ней — тема угнетения и расовой дискриминации коренных жителей континента. Напомним, что Катарина Сусанна Причард была автором замечательного романа «Кунарду» — о «недопустимой» любви фермера и аборигенки, подавленной и загубленной в обстановке расистских взглядов и социальных норм. Они редко видятся, Салли и Калгурла, между ними — «века общественного развития». Но их объединяет привязанность к австралийской земле, которая и для Салли — родина, взаимопонятность материнства и человеческого участия. Салли не осталась равнодушной к исчезновению дочки Калгурлы, уничтоженной скупщиками краденого золота, той Маританы, которую она помнила юным, грациозным, как зверек, созданием. Кочевница Калгурла, появлявшаяся у Гаугов всякий раз, когда у Салли рождался сын, приходит и в тяжкий час — оплакать Дика, которого нянчила в давние года. Каковы бы ни были различия в образе жизни Калгурлы и Салли, культурном уровне, облике, горе и страдания им несут те же силы. И когда в финальной сцене романа полицейский гонит аборигенов прочь из города — отныне им запрещено приближаться к нему ближе, чем на пять миль, — Салли обуревают стыд и гнев («мы отняли у них все»), она готова «вместе с Калгурлой проклинать рудники и их владельцев».

«Боюсь, что откровенно левый тон кое-кому придется не по вкусу», — высказала опасение Причард, закончив «Золотые мили». Она не ошиблась. Еще в ходе войны против фашизма было извлечено припрятанное на время пугало «красной опасности». «Когда советские войска преследовали немецкую армию, отступающую из России и Польши, а западные союзники высадились в Нормандии в июне 1944 года, чтобы открыть второй фронт, в Австралии вновь раздались скрипучие голоса сеятелей беспокойства и пророков, твердящих, что коммунизм угрожает мировой цивилизации». [19] M. Clark. A Short History of Australia. — London, Heinemann, 1969. p. 242. Фултонская речь Черчилля, знаменовавшая поворот к «холодной войне», прозвучала желанной музыкой для австралийских правых, готовившихся свалить лейбористское правительство.

«Рассматривать рост радикальных идей в простой австралийской семье и рассматривать сочувственно, принимая их как должное и пользуясь языком, которым говорили члены партии (коммунистов. — А. П.), — в обстановке 40-х годов это вызывало возмущение, подобное приему, оказанному в 1928 году «Кунарду» добропорядочными ханжами из числа белых австралийцев», — пишет в книге «Дикие побеги и анемоны. Жизнь и творчество Катарины Сусанны Причард» (1975) сын писательницы Рик Троссел. [20] R. Throssell. Will Weeds and Wind Flowers. Life and Letters of Katharine Susannah Prichard. — London [a. o.], Angus and Robertson, 1975, p. 142. Думается, что реакция на «Золотые мили» была куда более сильной, поскольку трилогия посягала на основы капиталистического миропорядка. Буржуазная печать атаковала автора, объявляя роман «пропагандой в чистом виде». Обвинение не было для Катарины Сусанны Причард чем-то неожиданным — оно давно стало общим местом в оценке произведений прогрессивных писателей консервативной критикой. В 1938 году в письмо к аспиранту одного из американских университетов Причард, разъяснив, что такое пропаганда в первоначальном значении слова («распространение той или иной системы идей или принципов») и современном употреблении, высказала свое понимание пропагандистской роли искусства, вернее, его тенденциозности. «Собственно, все великие произведения искусства можно назвать пропагандистскими, — писала она. — Ведь они властвуют над сознанием читателя, в них — ум писателя, его интерпретация жизни… Любой серьезный писатель видит свою задачу в том, чтобы читатель осознал глубинные источники разочарования и трагедии и сказал себе: «Да, такова жизнь. Но я-то что думаю об этом? Как помочь горю?». [21] К. С. Причард. Назначение искусства. «Литературная газета», 1983, 14 декабря. Но объективные потребности и назревшие изменения надобно выявлять внутренней логикой художественного развития, а не навязывать читателю решений «в готовом виде» (Ф. Энгельс). Всколыхнет его ум и чувства «лишь то, что возникнет перед ним вживе, а не проповедь, не очевидность пропагандистской цели». [22] Там же.