Шэнь Фу - Шесть записок о быстротечной жизни

У нас с Юнь были одинаковые привязанности и неприязни. Мне было легко с ней, она угадывала мои мысли по выражению глаз, по едва заметному движению бровей; тотчас уловив какое-нибудь желание, она выполняла его наилучшим образом, не дожидаясь напоминаний. Однажды я заметил ей:

До чего досадно, что ты рождена женщиной. Будь ты мужчиной, нам удалось бы посетить знаменитые горы, увидеть красивейшие места, побродить по всей Поднебесной! То-то было бы весело!

Так в чем же дело, — ответила мне Юнь. — Подожди, пока поседеют волосы у твоей подруги. Если не сможем посетить Пять священных гор [54] В древнем Китае четырем сторонам света и центру соответствовали пять священных гор: Тайшань — восточная священная гора (в Шаньдуне), Хуашань — западная священная гора (в Шэньси), Хэишаиь — северная священная гора (в Шаньси), Хэшань — южная священная гора (в Хунани), Сун-шань — центральная священная гора (в Хэнани). , то наверняка доберемся до мест близких, вроде Хуфу и Линъяня, на юге дойдем до озера Сиху, а на севере — до Пиншаня.

Все это так, однако для странствий ты будешь уже старовата.

Ничего. Не успею в этой жизни, сумею в другой.

Но ведь в следующем перерождении ты будешь мужчиной, а я женщиной.

— Так не будем же омрачать этой жизни, пусть нам все будет в радость, — заключила Юнь.

Я рассмеялся:

— В день нашей свадьбы мы уже говорили, что не надо омрачать жизнь, и не сомкнули глаз всю ночь. Если же станем рассуждать о будущих перерождениях, то у нас совсем не останется времени для сна.

Юнь заметила:

— Говорят, что на небе свадебные дела вершит Лунный старец [55] Лунный старец — согласно народным поверьям, на луне живет старец, который устраивает брачные союзы, связывая супругов красным шнуром. Иногда его изображают с весами, на которых он будто бы взвешивает, подходят ли муж и жена для счастливой жизни. . Он соединил нас, и мы стали мужем и женой. В следующем перерождении наша судьба также в его руках, почему бы нам не повесить в доме его изображение?

Мы попросили господина Ци Лю-ти из Таоси, имя его было Цянь, большого мастера кисти, нарисовать Лунного старца. На его картине старец держал в одной руке красную шелковую нить, в другой — плетенку, что берут в странствие, в ней, по мысли художника, должна храниться книга судеб. У старца было лицо юного отрока и волосы словно перья журавля, казалось, он летел не то среди дымки, не то в тумане — так воплотил художник свое представление о Лунном старце. Мой друг Ши Чжо-тан написал хвалу портрету, и мы повесили изображение бога в комнате. Первого и пятнадцатого дня каждой луны я и Юнь курили перед изображением благовония и совершали поклонения, моля о ниспослании нам долголетия.

Ныне, после стольких несчастий, обрушившихся на мою семью, эта картина утеряна.

Неужели до богов могли дойти просьбы и молитвы?

Вскоре мы переехали на улицу Цанми, и я сделал для нашей спальни надпись: «Палаты благоуханного гостя». Это был намек на имя жены: ведь слово «юнь» значит «пахучая луговая рута».

При доме был узкий дворик с очень высокими стенами — дворик нам не нравился. Зато вызывала восхищение пристройка к дому, где хранились книги,— окна ее выходили в заброшенный сад семьи Лу. Юнь любовалась садом и вспоминала Цанланский павильон.

К востоку от Моста Золотой матушки [56] Золотая матушка (Цзиньму) — другое имя царицы Запада Сиванму, по представлениям китайцев, хозяйки страны смерти. в самом конце улицы Гэнсян жила одна старая женщина. Возле её дома был огород. За изгородью с калиткой виднелся пруд в несколько му [57] My — мера площади, равная 0,061 га. шириной, вдоль изгороди росли цветы и тенистые деревья. На этом месте некогда стоял дом, в котором в конце юаньской династии размещалась управа Чжан Ши-чэна [58] Чжан Ши-чэн — один из предводителей восстания «Красных войск», начавшегося в 1353 г. Чжан Ши-чэн захватил Сучжоу и объявил город столицей своего царства. . В нескольких шагах от дома горой лежали битые черепки и кирпичи, с этого холма открывался вид, полный неповторимого очарования. Однажды наша соседка заговорила о своем доме, и Юнь уже не оставляла мысль о переезде. Как-то она сказала мне:

— Я постоянно вспоминаю Цанланский павильон. Коль скоро мы не можем жить там, давай поселимся на лето у старой женщины!

Я ответил:

— Я тоже думал, что хорошо бы нам найти место, где будет попрохладнее, ведь пока дождешься осени — сгоришь от жары. Я пойду посмотрю ее дом, если подойдет — соберем пожитки и переедем на месяц-другой.