Поль Тальман - Езда в остров Любви [старая орфография]

По берегамъ сего озера многія ходятъ любовники печалныя, и невидалъ я изъ нихъ какъ очюнь малое число; которое бросается въ то озеро. На меня было нашло искушеніе въ ономъ утопіться, но тотъ часъ я другое намѣреніе предвоспріялъ, то есть, еще однажды отвѣдать, прежде нежели потоплюсь, что немогули я умягчить АМИНТУ, и ЖЕСТОКОСТЬ. Всемъ намѣреніи пошолъ я корпѣть при въ самомъ входѣ онаго камня, весма разрѣшився оттуду никогда не отойти, пока АМИНТА изъ пещеры невыдетъ; и тамъ то я изливая великія источники слезъ учинилъ слышимы быть повсюду мои рыданія, и былъ всегда презираемъ отъ ЖЕСТОКОСТИ. На конецъ я думаю, что мои болѣзни могли бы меня до основанія изнурить, ежели бы КУП'ДОНЪ мои недалъ мнѣ вѣрнаго и добраго совѣта, которой избавилъ меня отъ смерти. Во единъ отъ сіхъ дней, внезапу увідѣлъ я преизрядную собой дѣвицу? которая мимо меня шла, и плакала на меня смотря, и казалося съ ея взглядовъ, что она оплакивала мое нащастіе.

Казалось мнѣ, что въ себѣ она говорила: ахъ жаль мнѣ весма сего любовника мила! Сеи гарячеи страсти любовь его вѣрна, любима быти должна оть сердца безмѣрна.

Я почювствовалъ такъ много себя быть обязана сеи дѣвицѣ, что я тотъ часъ сталъ спрашивать ея имени; А КУПІДОНЪ мои мнѣ сказалъ что то есть ЖАЛОСТЬ, которая появливается здѣсь часто, чтобъ возмощи услужить какому любовнику безчасгиному, и что ежелибъ я могъ учинить то, чтобъ еи стать за меня, тобы она принудила АМИНТУ заразъ вытти изъ пещеры ЖЕСТОКОСТИ. Тогда я, да бы небезприбыленъ мнѣ былъ сеи совѣтъ, потщился всячески умолить ЖАЛОСТЬ объявляя ей оплакуемое состояніе, въ которомъ я находился. Она въ такое пришла о мнѣ сожалѣніе, что ни мало непопротивилася подать мнѣ свою помощь, и недолго медлила дѣйствомъ исполнить мнѣ свое обѣщаніе: ибо долго ходя около оныя пещеры и камня дикого, на конецъ обозрила она АМИНТУ и розказала еи всю мою печалную гісторію, но въ такихъ рѣчахъ умилителныхъ, что безчеловѣчная АМИНТА немогла сама отъ слезъ удержаться. Сіе видя ЖАЛОСТЬ привела оную на то мѣсто гдѣ я былъ, и показала еи состояніе, въ которое я принужденъ былъ притти. АМИНТА немогла небыть чювствителна видя мое нещаситіе, такъ что съ терпѣніемъ изволила выслушать любовныя укоризны и пени, которыя я еи чинилъ, и нашла она мою жалобу за законную. На конецъ вознамѣрілася и удоволствованіе мнѣ за то учинить. ЖЕСТОКОСТЬ обвѣстившися о всемъ томъ, что тогда между нами чинилось, и прибѣгши къ намъ хотѣла у насъ отнять ея: Но ЖАЛОСТЬ оттолкнувши оную жестоко отдала мнѣ мою любезную АМИНТУ, которая подымая меня отъ земли такъ мнѣ говорила:

Я немогу вамъ описать всю мою радость, какову я тогда имѣлъ, когда изъ сахарныхъ ея устъ произнеслися сія рѣчи: ибо я себя увидѣлъ въ единомъ мгновеніи ока, что изъ всѣхъ безчастливѣишіи человѣковъ, сталъ я быть наищасливѣишимъ всѣхъ, и будучи весь внѣ себя слѣдующее я воскричалъ:

Вы изволите видѣть меля, что я теперь въ превеликомъ нахожусь щастіи; и по правдѣ, я въ томъ былъ болше нежели какъ самъ думалъ. Тогда я благословно началъ привѣтствовать всѣмъ нещастіямъ, которыя я претерпѣлъ, и въ едино мгновеніе ока я ихъ всѣхъ позабылъ. Но ЖАЛОСТЬ не удоволившіся тѣмъ, что она вывела АМИНТУ изъ онаго премерзскако жілища, привела еще оную даже до ИСКРЕННОСТИ, гдѣ она насъ покинула спѣша другимъ любовникамъ помощь подать. Я ея просилъ отходящую незабыть, что она мнѣ всегда надобна. Оная мнѣ посулила свою поиощь въ нужномъ случаи и вручила насъ обѣихъ ИСКРЕННОСТИ своей другинѣ, которой принадлежало оное мѣстечко, гдѣ она насъ оставила. Сіе мѣстечко по прямому сказать нечто другое, какъ прохладной загородной домъ; но по моему мнѣнію наивеселѣишіи всѣхъ въ тои земли. Сама ИСКРЕННОСТЬ есть дѣвица, которая имѣетъ лице нелуковное и свободное, на которомъ все можно видѣть что у нея въ глубинѣ ея сердца находится; также можно знать и всѣ ея мысли. Во нравѣ своемъ всегда она бываетъ непремѣнна, и полная вольность всѣмъ дана въ ея замкѣ. При семъ то замкѣ всѣ находятся СХОДБИЩА, которыя нечто иное, какъ малыя частинки удаленныя отъ дорогъ, и въ которыя входъ есть потаенной, и гдѣ никакова помѣшателства ни кому нечинится. Тамъ то имѣется веселіе разговаривать межъ собою чрезъ весь день безъ всякой скуки, и безъ всякаго утружденія; тамъ то можно съ собою видѣтся на всякъ часъ, и кажется, что мало еще видится; Тамъ то услаждаются всѣ тайными разговорами; Тамъ то легко сыскиваются всякія разныя способы, чтобъ чаще межъ собой свиданіе имѣть и разговаривать.