Генри Хаггард - Мари. Дитя Бури. Обреченный

Когда он умолк, в кустах у нас за спиной я услышал шум. Впечатление такое, будто кто-то сдерживает кашель. Мне стало не по себе. Ведь если нас подслушали, то теперь наверняка убьют, и мне отчаянно захотелось как можно быстрее перейти реку.

– Что это?

– Бушбок, лесная антилопа. Их тут много, Макумазан.

Его объяснение меня не успокоило, хотя антилопа и впрямь издает звук, похожий на кашель. Я направил лошадь в кусты, как вдруг что-то отпрянуло и исчезло в высокой траве. В потемках, ясное дело, ничего толком не разглядишь, но на мгновение блеснуло нечто, похожее то ли на рог антилопы, то ли на древко копья.

– Уверяю тебя, Макумазан, то была антилопа. Впрочем, если ты опасаешься, давай отойдем подальше от кустарника. Правда, еще ни одного белого человека тут и пальцем не тронули.

Пока мы шли к переправе, Магепа, истинный кафр, в подробностях изложил свой план, как передаст дочку с ребенком на мое попечение. Помнится, я еще спросил, зачем ждать несколько дней, если можно отправить их утром. Оказалось, этой ночью ожидается сторожевой отряд разведчиков одного из войск деревни. Они могут задержаться до завтра, если не дольше. И пока они не уйдут, трудно, почти невозможно вывести Гиту с сыном, не вызывая подозрений.

У реки мы расстались. Я вернулся во временный лагерь и составил превосходный отчет обо всем, что мне удалось узнать. Увы, на него не обратили никакого внимания.

В предрассветный час, за день до назначенного срока, когда мы должны были встретиться с Гитой и ее сыном, я спустился к реке искупаться. Окунувшись, я взобрался на плоский камень и, пока натягивал брюки, любовался, как жемчужно-белый туман клубится над водной гладью. Мир спал, погрузившись в величественную тишину.

Ах! Знать бы заранее, какое ужасное зрелище предстанет передо мной вскоре в этом образчике рая на земле! Меня будто посетило предчувствие, ибо тишину вдруг пронзил душераздирающий женский вопль. Крики повторились еще и еще, далекие, но отчетливые. А затем снова наступила гробовая тишина.

Крики как будто доносились со стороны деревни Магепы. Я утешал себя мыслью, что в тумане звуки обманчивы.

Пока я ждал, взошло солнце. Оно осветило столб дыма, поднимающийся от деревни Магепы!

Мрачный, вернулся я к своим фургонам, кусок не лез в горло, так мне было горько. По пути я лихорадочно обдумывал, на самом ли деле в кустах тогда блеснул рог антилопы, или это все-таки было копье в руке шпиона! Если так, то вполне понятны столб дыма и те ужасные крики. Разве Магепа не делился со мной тайнами в логове зулусов?

На следующее утро, спозаранку, я пришел к реке в смутной надежде встретиться с Гитой и ее сыном, как мы условились. Никто так и не появился, что неудивительно, поскольку, как я узнал позже, в это время Гита уже лежала мертвая, пронзенная насквозь. Женщина отважно боролась за сына. Ее дух теперь там, где место всем храбрецам независимо от цвета кожи. На другом берегу реки появилось несколько зулусских разведчиков. Они, видимо, знали, зачем я здесь, потому что, издеваясь, спрашивали, неужели красавица не пришла ко мне на свидание.

Пока я пытался собраться с мыслями, а подумать было над чем, один за другим стремительно появились отряды из множества воинов с их командирами. Увидев с того берега наших людей, зулусы открыли по ним огонь. Как ни целились, они все равно промахнулись. По-моему, эти неопытные кафры опасны, только когда стреляют наобум. Пуля найдет себе дорогу и может вас настигнуть. Желая избавиться от досадной помехи, нашим союзникам-туземцам, а их собралось сотни, был отдан приказ перейти реку и очистить ущелье и скалы от притаившихся зулусских стрелков. Они ушли бравой походкой и остаток дня с того берега то и дело доносились крики и пальба.

Под вечер мне сообщили, что импи, как величаво именовалось войско, вернулись с победой. От нечего делать я спустился к реке, туда, где самая глубина и обрывистые берега. Взобрался на груду валунов и глянул в бинокль – передо мной раскинулся простор, тянувшийся в обрамлении холмов и зарослей кустарника до страны зулусов.

Вскоре вернулись наши союзники-туземцы, они отправились домой, потрепанные и нестройным шагом, но зато очевидно очень довольные собой, распевая воинственные песни и потрясая в воздухе копьями. Через мгновение я заметил человека, бегущего в паре миль отсюда.

В глаза мне бросилось, что он был высокий, невероятно быстрый и что-то нес за спиной. Без сомнения, у него была веская причина уносить ноги, ведь по пятам за ним неотступно гнались кафры. Они окружали беднягу со всех сторон, стараясь отрезать ему путь к отступлению и убить. Погоня все приближалась, и я уже различал отблеск летящих в жертву копий.