Генри Хаггард - Мари

Сэру Генри Бульверу,

Дитчингем, 1912.

Мой дорогой сэр Генри!

Прошло около тридцати семи лет, больше жизни одного поколения с тех пор, как впервые мы увидели берега Африки, поднимающиеся из моря. Как много событий произошло с того времени: аннексия Трансвааля, Зулусская война, первая Бурская война, открытие Рэнда, захват Родезии, вторая Бурская война и многие другие дела, которые в нынешние стремительно бегущие времена воспринимаются как древняя история.

Увы! Я боюсь, что если бы мы вновь посетили эту страну, то мало нашли бы знакомых лиц. Однако, одним мы могли бы быть довольны. Теми историческими событиями, в которых и Вы, как правитель Наталя, играли большую роль, да и я, хоть и значительно меньшую. Но, как мы и предвидели, это, в конце концов, принесло период мира в Южную Африку. Сегодня знамя Англии развевается от Замбези до мыса Доброй Надежды. Под его сенью могут быть забыты все старинные междоусобицы и кровавая вражда. Туземцы могут процветать и быть довольны справедливым управлением, ибо в первую очередь начало этой страны принадлежит им. Таковы, мне кажется, Ваши надежды, как и мои.

Однако в этой повести речь идет не о ранней Африке. В 1836 году ненависть и подозрения поднялись на большую высоту между правительством метрополии и его голландскими подданными. Происходившее освобождение рабов и взаимные разногласия привели к беспорядкам в Капской колонии, почти к восстаниям, и буры тысячами бросились на поиски новых мест поселений на неисследованном, заселенном дикими племенами Севере. Об этом кровавом времени я и попытался рассказать: о Великом Переселении и его трагедиях, таких как резня искренне доброжелательного Ретифа и его спутников руками короля зулусов Дингаана.

Итак, Вам предстоит прочесть эту повесть и узнать ее содержание. Что же остается сказать мне? Только то, что в память давно прошедших дней я посвящаю ее Вам, чей образ всегда возникает в моей памяти, когда я стараюсь нарисовать портрет английского джентльмена, каким он должен быть.

Я никогда не забуду Вашу доброжелательность: в память об этом я преподношу Вам эту книгу.

Всегда сердечно Ваш

Г. Райдер Хаггард.

Автор надеется, что читателя заинтересует изложение исторических событий на страницах повести о резне бурского генерала Ретифа и его спутников от рук короля зулусов, Дингаана. За исключением некоторых мелочей, автор полагает, что даже в деталях был довольно точен.

То же самое может быть сказано и в отношении ужасных страданий буров-переселенцев, которые продвигались по малярийному вельду, чтобы погибнуть по соседству от залива Делагоа. Об этих страданиях, в особенности о тех, которые были перенесены Тричардом и его спутниками, еще существуют некоторые современные записи, сохранившиеся в скудных работах по этому вопросу. Можно еще также упомянуть о существовании среди буров этого поколения общего мнения о том, что безжалостное убийство Ретифа и его спутников, а также и другие неприятности, обрушившиеся на них до того несчастья, произошли в результате предательских заговоров англичанина, или англичан, с деспотом Дингааном.

Нижеследующая выдержка объясняет, как рукопись «Мари» и с нею некоторые другие, одна из которых названа «Дитя бури», попали в руки редактора. Она взята из письма, датированного 17.01.1910 года, написанного мистером Джорджем Куртисом, братом сэра Генри Куртиса, баронета, который, помнится, являлся одним из друзей покойного мистера Аллана Квотермейна и его товарищем по приключениям, когда он открыл копи царя Соломона, и который позднее исчез вместе с ним в Центральной Африке.

Эта выдержка выглядит так:

«Вы возможно, помните, что наш дорогой общий друг, старый Аллан Квотермейн, оставил меня единственным исполнителем его воли, что он подписал перед тем, как вместе с моим братом отправился в Цувенди, где и был убит. Однако, суд, не будучи удовлетворен, ибо не было официального доказательства его смерти, поместил капитал под надежное обеспечение и по моему совету избрал этим местом недвижимое имущество в Йоркшире, где он и находится два последние десятилетия. Сейчас владелец этой недвижимости умер, и по горячей просьбе благотворительного учреждения, следящего за исполнением воли Квотермейна, а также и моей, ибо при моем неопределенном состоянии здоровья я не так уж долго смогу нести функции исполнителя, примерно восемь месяцев тому суд согласился приступить к распределению этого большого фонда согласно условиям завещания.