Стефан Цвейг - Цвейг С. Собрание сочинений. Том 1

Барону стало не по себе. Он чувствовал себя точно пойманный с поличным.

— Хорошо, хорошо… потом… сейчас!

Но Эдгар повысил голос и сказал ясно и резко, так, чтобы все кругом могли расслышать:

— Я хочу поговорить с вами сейчас. Вы поступили подло. Вы мне солгали. Вы знали, что моя мать ждет меня, и вы…

— Эдгар! — крикнула мать, видя, что взоры присутствующих обращены на нее, и бросилась к нему.

Но мальчик, решив, что они хотят перекричать его, пронзительно завопил:

— Я повторяю вам еще раз при всех. Вы нагло солгали, и это низко, это подло!

Барон побледнел. Все смотрели на них, иные улыбались.

Мать схватила дрожащего от волнения мальчика за руку.

— Иди сейчас же к себе, или я поколочу тебя здесь, при всех! — пробормотала она хрипло.

Но Эдгар уже успокоился. Он жалел о своей вспышке и был недоволен собой: он хотел говорить с бароном спокойно, но бешенство оказалось сильнее его воли. Не торопясь, он направился к лестнице.

— Простите, барон, его невоспитанность. Вы знаете, какой он нервный! — бормотала она, смущенная насмешливыми взорами окружающих. Ничего на свете не было для нее ужаснее скандала, и она сознавала, что ей надо было сохранить достоинство. Вместо того чтобы убежать как можно скорее, она пошла к швейцару, спросила о письмах и еще о каких-то пустяках и только затем, шелестя платьем, поднялась наверх, как будто ничего не произошло. Но за ее спиной слышался шепот и сдержанный смех.

Поднимаясь, она замедлила шаг. Она всегда была беспомощна в серьезных положениях и, в сущности, боялась предстоящего объяснения. Она не могла отрицать своей вины, и кроме того, она боялась взгляда мальчика — этого нового, чужого, такого странного взгляда, который парализовал ее и лишал уверенности в себе. Из страха она решила действовать мягкостью. Она знала, что в случае борьбы раздраженный мальчик оказался бы более сильным.

Она тихо открыла дверь. Мальчик сидел, спокойный и холодный. В глазах, обращенных на нее, не было страха, не было даже любопытства. Он казался очень уверенным в себе.

— Эдгар, — начала она матерински нежно, — что тебе пришло в голову? Мне стыдно за тебя. Как можно быть таким невоспитанным! Ты — мальчик, и так разговариваешь со взрослыми! Ты должен сейчас же извиниться перед бароном.

Эдгар смотрел в окно. Его «нет» было как будто обращено к деревьям.

Его самоуверенность поразила ее.

— Эдгар, что с тобой случилось? Ты совсем не тот, что был прежде. Я не узнаю тебя. Ты был всегда умным, воспитанным мальчиком, с тобой можно было говорить. И вдруг ты стал вести себя так, как будто бес в тебя вселился. Что ты имеешь против барона? Ты ведь очень любил его. Он был всегда так мил с тобой.

— Да, потому что он хотел познакомиться с тобой.

Ей стало неловко.

— Вздор! Что тебе приходит в голову! Как ты можешь думать что-нибудь подобное?

Мальчик вспыхнул.

— Он лгун, он фальшивый человек. Во всем, что он делает, только расчетливость и низость. Он хотел с тобой познакомиться, поэтому он был любезен со мной и обещал мне собаку. Я не знаю, что он обещал тебе и почему он с тобой так любезен, но и от тебя он чего-то хочет. Наверное, мама. Иначе он бы не был так вежлив и любезен. Он дурной человек. Он лжет. Посмотри на него хорошенько. Какой лживый у него взгляд! О, я ненавижу его, этого жалкого лгуна, этого негодяя…

— Эдгар, можно ли так говорить! — Она была смущена и не знала, что ответить. Что-то ей подсказывало, что мальчик прав.

— Да, он — негодяй, в этом меня никто не разубедит. Ты сама увидишь. Почему он боится меня? Почему он прячется от меня? Потому что знает, что я вижу его насквозь, что я раскусил его, негодяя.

— Как можно так говорить, как можно так говорить! — Ее мозг не работал, ее бескровные губы повторяли одни и те же слова. На нее напал какой-то страх, она не знала, перед кем — перед бароном или перед мальчиком.

Эдгар заметил, что его предостережение произвело свое действие. И ему захотелось переманить ее на свою сторону, приобрести союзника в этой вражде, в этой ненависти к нему.

Нежно он приблизился к матери, обнял ее, и голос его зазвучал льстиво и взволнованно.

— Мама, — начал он, — ты сама должна была заметить, что он задумал что-то недоброе. Он сделал тебя совсем другой. Не я переменился, а ты. Он восстановил тебя против меня, чтобы ты одна была с ним. Он, наверное, хочет тебя обмануть. Я не знаю, что он тебе обещал. Я знаю только, что он не сдержит своего слова. Остерегайся его! Кто лжет одному, тот лжет и другому. Он злой человек, ему нельзя доверять.