Уильям Фолкнер - Сарторис

Скоро его окутала тьма, но он ехал все дальше и дальше по бледной дороге под обнаженными деревьями в свете разгоравшихся звезд. Перри уже начал подумывать о конюшне и об ужине; он бежал, вопросительно и робко вскидывая голову, однако послушно, не замедляя хода, не ведая, куда и почему, но понимая, что не к дому, и хотя был преисполнен доверия к седоку, все же испытывал некоторое сомнение. От тишины, одиночества и монотонности движения становилось все холоднее. Натянув поводья, Баярд остановил Перри, отвязал кувшин, выпил и снова привязал его к седлу.

Вокруг поднимались дикие темные холмы. Никаких признаков жилья, никаких следов человека. По обе стороны дороги, освещенные звездами, уходили вдаль черные гребни, а там, где дорога спускалась в долину и затвердевшая на морозе колея звенела металлическим звоном под копытами Перри, их зловещие темные вершины, увенчанные оголенными деревьями, вздымались в звездное небо. В одном месте, где на дорогу просочилась холодная зимняя струйка, Перри, почуяв воду, с треском раздавил хрупкую тонкую наледь. Баярд опять приложился к кувшину.

Неловко нащупав спичку онемевшими от холода пальцами, он закурил и отодвинул манжету на запястье. Половина двенадцатого.

– Ну что ж, Перри, – сказал он, – пожалуй, пора нам подумать о ночлеге.

Голос его неожиданно громко прозвучал в холодной и темной тишине, Перри поднял голову и фыркнул, как будто понял его слова, как будто охотно готов был разделить мрачное одиночество, в котором пребывал его седок. Они снова поскакали в гору.

Здесь темнота рассеялась, и, разрывая монотонный ряд деревьев, кое-где стали появляться поля, освещенные смутным светом звезд, и вскоре, когда Баярд, опустив поводья на шею Перри, сунул в карманы руки, пытаясь их согреть, у дороги показался вросший в землю сарай для хлопка с посеребренной инеем крышей. «Ну, теперь уже недолго», – сказал он про себя, нагнулся вперед и, положив руку на шею Перри, ощутил неутомимое биение теплой крови.

– Скоро жилье, Перри, смотри в оба.

И опять, словно в ответ на его слова, Перри тихонько заржал и свернул с дороги, а когда Баярд, натянув поводья, хотел было повернуть его назад, он тоже увидел еле заметную колею от фургона, ведущую к смутно маячившей группе низкорослых деревьев.

– Молодец, Перри, – сказал он, снова отпуская поводья.

Показалась хижина. В ней было темно. Из-под крыльца вылезла тощая собака, залаяла на Баярда и не умолкала, пока он привязывал Перри и онемевшей рукой стучался в дверь. Наконец из хижины послышался голос, Баярд крикнул:

– Здорово! – и добавил: – Я заблудился. Откройте.

Собака все еще заливалась лаем. Наконец дверь чуть-чуть приоткрылась, из щели блеснул отсвет тлеющих углей, пахнуло острым запахом негров, и в теплой струе воздуха показалась чья-то голова.

– Эй, Джули, заткни свою пасть! – скомандовала голова. Собака послушно умолкла, но все еще ворча, скрылась под крыльцом.

– Кто там?

– Я заблудился, – повторил Баярд. – Можно, я переночую у вас в сарае?

– Нет у меня никакого сарая, – отвечал негр. – Там подальше будет еще один дом.

– Я заплачу, – сказал Баярд. Он пошарил онемевшей рукой в кармане. – Моя лошадь выбилась из сил.

Голова негра четко выделялась на фоне проникавшего сквозь щель в дверях огня.

– Ну что же ты, дядюшка, человека на морозе держишь, – с нетерпением промолвил Баярд.

– Кто вы, белый человек?

– Баярд Сарторис из Джефферсона. На, возьми. – Он протянул руку, но негр даже не шевельнулся.

– Вы из тех Сарторисов, которые банкиры?

– Да. Бери же.

– Обождите минутку.

Дверь закрылась. Баярд натянул поводья, и Перри с готовностью двинулся вокруг дома, ступая по сухим промерзшим стеблям хлопка, которые больно щелкали седока по коленям. Когда Баярд спрыгнул на мерзлую неровную землю возле зияющей двери, свет фонаря вырвал из темноты обломки стеблей и огромные ножницы человеческих ног, и негр с бесформенным тюком под мышкой направил фонарь на Баярда, который расседлывал Перри.

– И как вы, белый человек, ухитрились забраться так далеко от дома в такой поздний час? – с любопытством спросил он.

– Заблудился, – коротко буркнул Баярд. – Куда мне поставить лошадь?

Негр осветил фонарем стойло. Перри осторожно переступил через порог, и в полосе света от фонаря глаза его загорелись фосфорическим блеском, а Баярд, войдя за ним следом, принялся растирать его сухим концом попоны. Негр исчез. Вскоре он снова появился с охапкой кукурузных початков, бросил их в кормушку Перри, и лошадь с жадностью зарылась в них мордой.