Карел Чапек - Кракатит

Они пили уже за обедом, но умеренно, оба только сильно покраснели; потом катались в машине где-то по Сазавским или еще каким-то лесам, чтобы протрезвиться; Прокоп болтал без передышки, а Карсон лишь жевал сигару да кивал головой: "Вы станете big man". Биг мэн, биг мэн, — колоколом отдавалось в голове Прокопа, — видела бы мое торжество та… та, под вуалью! Он надувался, как индюк — вот-вот лопнет; а Карсон все кивал головой, словно китайский болванчик, да распалял его бешеную гордость.

Прокоп чуть не вывалился из машины, так яростно он жестикулировал; кажется, он излагал свои взгляды на всемирный институт деструктивной химии, социализм, брак и воспитание детей, словом, нес околесицу. Вечером Прокоп с Карсоном взялись за дело всерьез. Где только они не пили — один бог ведает. Это был кошмар; Карсон платил за всех незнакомых собутыльников, багровый, лоснящийся, в шляпе, сползшей на глаза; плясали какие-то девки, кто-то бил бокалы, а Прокоп, рыдая, исповедовался Карсону в своей безумной любви к той, которую не знает. Вспоминая сейчас об этом, Прокоп за голову хватался от стыда и боли.

Потом его, орущего "кракатит!", усадили в машину. Леший знает, куда повезли. Мчались по бесконечным шоссе, рядом на сиденье подпрыгивал алый огонек-вероятно, сигара Карсона, и он бормотал заплетающимся языком: "Скорее, Боб", — или что-то в этом роде. Вдруг на каком-то повороте навстречу ударили два ярких световых пятна, взвыло несколько голосов, машину отбросило в сторону, и Прокоп, вывалившись, проехался лицом по траве; это отрезвило его настолько, что он обрел способность слышать. Какие-то люди яростно переругивались, называя друг друга пьяной образиной, Карсон сыпал проклятиями, обозленный тем, что "вот теперь надо возвращаться", потом Прокопа, как наиболее пострадавшего, с тысячами предосторожностей уложили во встречную машину, Карсон сел рядом и они поехали назад, оставив Боба у поломанного автомобиля.

На полпути "наиболее пострадавший" принялся петь и горланить и у самого въезда в Прагу снова ощутил жажду. Пришлось заезжать в несколько ночных баров, прежде чем он утихомирился.

С угрюмой брезгливостью изучал Прокоп в зеркале свое исцарапанное лицо. От этого неприятного зрелища его оторвал швейцар отеля, принесший — с подобающими извинениями — листок для прописки.

Прокоп заполнил графы, надеясь, что на том дело и кончится. Но едва швейцар прочитал его фамилию и профессию, как вдруг очень оживился и попросил Прокопа никуда не уходить: один иностранный господин просил администрацию отеля тотчас позвонить ему, буде пан инженер Прокоп соизволит у них остановиться. И если пан инженер позволит… Пан инженер был так зол на себя самого, что позволил бы даже перерезать себе горло. Поэтому он сел и стал ждать, покорно мирясь с мучительной головной болью. Через четверть часа швейцар появился снова с визитной карточкой. На ней было написано:

Сэр Реджиналд Карсон

Коля. Б. А., М. Р. А., М. П., Д. С., и т. д.

Президент акц. о-ва «Маркони»

Лондон

— Давайте его сюда, — велел Прокоп, в глубине души безмерно удивляясь, почему этот почтенный Карсон еще вчера не открыл ему своих сногсшибательных званий и отчего он сегодня является с такими церемониями; кроме того, Прокопу было любопытно, каков вид у сэра Карсона после вчерашней богомерзкой ночи. И тут он вытаращил глаза в крайнем изумлении: в дверь входил совершенно незнакомый господин, на добрый локоть выше вчерашнего Карсона.

— Very glad to see you [1][1 Счастлив познакомиться (англ.).], - неторопливо произнес незнакомый джентльмен и поклонился примерно так, как если бы кланяться вздумал телеграфный столб. — Сэр Реджиналд Карсон, представился он, отыскивая глазами стул.

Прокоп издал какой-то неопределенный звук и показал посетителю на стул. Джентльмен сел, согнувшись под прямым углом, и принялся не спеша стягивать великолепные замшевые перчатки. Это был очень длинный и чрезвычайно чопорный господин с лошадиной физиономией, заглаженной в строгие складки; в галстуке — огромный индийский опал, на золотой цепочке — античная камея, гигантские ноги игрока в гольф — словом, лорд до мозга костей.

Прокоп онемел.

— Прошу вас, — произнес он наконец, когда молчание уже стало тягостным.

Однако джентльмен не торопился.

— Не сомневаюсь, — заговорил он в конце концов по-английски, — не сомневаюсь, вы были удивлены, прочитав в газетах мое обращение к вам. Полагаю, вы — инженер Прокоп, автор… э-э… весьма интересных статей о взрывчатых веществах.