Стефан Цвейг - Том 9 - Триумф и трагедия Эразма Роттердамского; Совесть против насилия - Кастеллио против Кальвина; Америго - Повесть об одной исторической ошибке; Магеллан - Человек и его деяние; Монтень

Впрочем, славные советники магистрата — не ученые, в часы досуга богословских произведений они не читают, и наверняка ни один из них до сих пор даже не перелистал «Institutio religionis Christianae» Кальвина. Ибо в противном случае они ужаснулись бы, ведь там ясно и категорично сказано, какую полноту власти определяет «iste Gallus» проповеднику в общине: «Пусть ясно будет здесь описана власть, которой церковь должна облачить проповедников. Поскольку их предназначение — быть управляющими душ человеческих и провозвестниками слова Божьего, они могут все, они вправе принудить всех великих и могущественных лиц этого мира преклониться перед величием Божьим и служить ему. Они вправе приказывать всем — от самых высших до самых низших, они обязаны насаждать устав Божий и разрушать государство сатаны, стеречь овец и уничтожать волков, они обязаны наставлять и воспитывать послушных, обвинять и уничтожать противящихся. Они вправе обязывать и освобождать, метать громы и молнии, но все это — в соответствии со словом Божьим».

Эти слова Кальвина — «проповедники вправе приказывать всем — от самых высших до самых низших», — безусловно, не были известны членам женевского магистрата, в противном случае они не поспешили бы отдаться в руки этому ненасытному человеку. Не подозревая, что этот французский эмигрант, которого они призвали в свою церковь, с самого начала был полон решимости стать господином города и государства, они дали ему должность и звание. Но с этого дня власть их кончилась, ибо, обладая неуемной энергией, Кальвин завладеет всем, беспощадно будет добиваться выполнения своих тоталитарных требований и превратит таким образом демократическую республику в теократическую диктатуру.

Уже первые меры, принятые Кальвином, свидетельствуют о дальновидности этого человека, о целеустремленной его решимости. «Когда я впервые пришел в эту церковь, — пишет он позже об этих женевских временах, — ничего не было. Проповедовали — и только. Выискивали иконы и сжигали их. Но Реформации не было, все находилось в беспорядке». Кальвин — прирожденное олицетворение организованности: все беспорядочное, несистематизированное противно его математически педантичной натуре. Если хочешь воспитать людей в новой вере, нужно прежде всего объяснить им, чему они должны верить. Они должны уметь отчетливо различать, что разрешено, а что запрещено; каждое духовное государство, как и любое земное, должно иметь определенные границы и законы. Поэтому уже через три месяца Кальвин предлагает Совету написанный им катехизис [82] Катехизис — поучение, наставление, руководство, в краткой форме излагающее основные положения христианского вероучения. — Примеч. пер. , в котором в ста двадцати параграфах с максимальной краткостью сформулированы основные положения нового евангелического учения, и Совет принимает этот катехизис, содержащий в себе, подобно декалогу, десяти библейским заповедям, сущность новой веры.

Но Кальвину этого мало; он Tpei6yeT безоговорочного послушания в мельчайших деталях. Его ни в коей мере не удовлетворяет, что учение сформулировано, ведь у одиночек еще остается некоторая свобода, они еще вольны сами решать, с какой строгостью им следовать этому учению. Кальвин же в вопросах своего учения, в вопросах нравов и морали не терпит абсолютно никакой свободы. Он не желает оставить этим одиночкам никакой свободы в их убеждениях.

По его представлениям, церковь — как авторитарный институт — имеет не только право, но обязана принуждать силой всех людей к безусловному послушанию и неумолимо наказывать даже простое равнодушие. «Пусть другие думают иначе, я не считаю, что наши проповедники могут сидеть сложа руки,

полагая свой долг выполненным, если проповедь прочитана». Его катехизис — не только директива веры, он должен стать законом государства; поэтому Кальвин требует от Совета, чтобы власти города Женевы заставили каждого горожанина публично признать этот катехизис.

Десяток за десятком бюргеры, как школяры, под наблюдением anciens [83] Старейшины (фр.). должны отправиться в кафедральный собор и там, подняв правую руку, принести клятву, зачитанную государственным секретарем, в том, что они будут следовать этому катехизису. Того же, кто откажется дать такую клятву, следует немедленно изгнать из города. И это означает, что ни один горожанин, хотя бы на волосок отклонившийся в духовных вопросах от воззрений и требований Жана Кальвина, не будет иметь отныне права жить в стенах города Женевы. Теперь в Женеве покончено с провозглашенной Лютером «свободой христианина», с представлениями, что религия является делом личной совести человека. Разум победил мораль, буква — смысл Реформации. С того момента, как Кальвин вошел в город, в Женеве покончено с любым видом свободы, отныне здесь над совестью каждого бюргера господствует единственная воля.