А бывает, Елена является и при других обстоятельствах и совсем по-иному, но вечно во время путешествия и всегда неожиданно и странно.
Случается, что при возвращении, в чужом городе у нас окажется какой-нибудь час-два свободного времени между поездами, или между поездом и самолетом, или кораблем и поездом. Эти часы отмечены всегда особым колоритом и занимают особое место в нашей жизни.
Солнечный день после дождя. Вещи в камере хранения, в кармане билет для дальнейшего пути – сегодня вечером. Вся прошедшая жизнь позади, вся будущая – передо мной. Создается незанятое пространство полной свободы. В такие часы хорошо живется. Все не так, как было и как будет, а так, как могло бы быть и как по какому-то чуду и есть. Жизнь вдруг становится прочной, ясной, лишенной точного определения и воспринимается лишь по тому, что ценно само по себе. Все приобретает особое значение и ценность – и то, о чем человек подумает и что увидит, понюхает или попробует. Мелочи и случайные встречи в таких обстоятельствах часто выглядят как значительные вещи и великие события.
Быстро, едва переводя дыхание, я брожу по улицам, рассматриваю витрины, памятники и здания, словно все это смогу сохранить в своей памяти. Я возбужден, будто вырываю что-то у жизни, краду у смерти. В руках у меня подарки для других, а я иду радостный, словно меня со всех сторон одаривают какими-то драгоценными вещицами и при этом улыбками, которые стоят в тысячу раз больше любых вещей. Я прохожу по незнакомому городу как по роскошному чужому саду. Разглядываю, что-то покупаю, извиняюсь, благодарю. А передо мной постоянно, точный до минуты, час моего отъезда.
Вошел в какой-то большой, прекрасно оборудованный писчебумажный магазин, кишащий народом, который непрестанно входил и выходил из него в две огромные двери. Выло то время года, когда дни заметно идут на убыль. На Улице было еще светло, когда в магазине разом вспыхнули все лампы, залив помещение молочным светом, в котором Мгновенно ожили все предметы, разноцветный товар, разложенный по полкам и прилавкам, лица покупателей и продавщиц. В этот момент я заметил Елену. Она шла к кассе.
Продавщица, покинув свое место, последовала за ней и не сводила с нее глаз. Кассирша машинально взяла банкноту, а когда хотела дать сдачу и подняла глаза на Елену, вдруг встала и стоя протянула ей деньги. Елена направилась к выходу, а маленькая продавщица провожала ее до самых дверей, явно намереваясь открыть их. Но ее предупредил какой-то случайно оказавшийся поблизости пожилой служащий. Глядя прямо в лицо Елены, он настежь распахнул перед ней дверь и произнес громко и радостно:
– Не беспокойтесь, я закрою!
А кассирша все еще стояла и смотрела вслед Елене.
Я был восхищен, видя, как словно по волшебству менялись люди, взглянув на лицо Елены. Только когда дверь за ней захлопнулась, я несколько пришел в себя и сообразил, что надо поспешить и догнать ее. К несчастью, я еще не заплатил. Я быстро высыпал перед кассиршей деньги, которая холодно скользнула по мне взглядом, как по цифре в длинном ряду цифр. Проталкиваясь и запинаясь, я выскочил на улицу. Осмотрелся направо и налево. Люди сновали по тротуару в ту и другую сторону, по дороге медленно, непрерывной вереницей ползли машины. Была двусмысленная, переходная пора между днем и ночью. Горели фонари, но все вокруг выглядело неясно и расплывчато. Мне казалось, что перед мной шествует процессия с масками на лицах. Где затерялась Елена? В каком направлении пошла? Как мне ее найти? Я поступил худшим и самым бессмысленным образом. Пошел налево, грубо проталкиваясь сквозь толпу и заглядывая в лицо каждой женщине. Потом вернулся к магазину и пошел направо. Потеряв всякую надежду, снова возвратился в исходную точку. Тут я некоторое время неподвижно стоял, как человек, который безнадежно потерял то, что было для него всего важнее. Все казалось каким-то туманным и неопределенным, было ясно лишь одно: с такой потерей невозможно смириться.
Долго еще, обремененный свертками и пакетами, я бродил по оживленной, людной части города и оторопело озирался по сторонам. Иногда мне казалось, что я вижу Елену, сворачивающую за угол. Я стремительно бросался туда и обнаруживал совсем незнакомую женщину. Стоял посрамленный. Но вскоре мне опять чудилось, что в толпе на противоположной стороне улицы мелькнула ее фигура. Я перебегал улицу напрямик и – напрасно. Снова обман зрения. Я переставал верить своим глазам.
Читать дальше