Николас Дрейсон - Книга птиц Восточной Африки

Температура в кухне отеля «Саффолк» превысила сто градусов по Фаренгейту и ползет выше. Пылают все печи, горят все конфорки. Тушится карри, кипит бириани, шипят, запекаясь, креветки, котлеты, куриные крылышки. Из открытой задней двери ветер доносит аромат жарящегося мяса. На улице, на трех больших шампурах над углями, уже с полудня вертятся бараньи туши. В кухне на металлических подносах — хоть сейчас в духовку — лежат три сотни пирожков карри с мясом и овощами и столько же пирожков самоса (мясных и вегетарианских). Шестьсот волованов ждут начинки. Шеф-повар собственной рукой посыпает сахарной пудрой торты. До бала остается час.

Помещение, где обычно подают завтрак, превращено в бар. За стойкой выставлены восемь ящиков «Джонни Уокера», восемь — «Хеннесси» и восемь — «Гордона». В холодильной комнате столько пива, тоника и содовой, что хватит залить бассейн для небольшого стада гиппопотамов. Из бальной залы, украшенной цветами и ветками, несется отвратный визг — это Милтон Каприади проверяет микрофон. Он уже поставил пюпитры и ударные, а теперь возится с проводами и усилителями, по опыту зная, что такие вещи лучше никому не перепоручать. Милтон охапками вынимает из старого чемодана ноты и раскладывает по пюпитрам. Сверху вальс «Голубой Дунай» в старой аранжировке Гленна Миллера, с незапамятных времен — первый танец Охотничьего бала. Затем пойдет фокстрот, тустеп, квикстеп, дальше — рок-н-ролльный микс. После первого перерыва — еще вальсы. А ближе к концу, возможно, парочка композиций в стиле хип-хоп — надо идти в ногу со временем.

В доме номер 12 по Садовой аллее мистер Малик, в пижаме, сидит перед телевизором.

Гости прибыли. Милтон Каприади вздымает дирижерскую палочку. Его превосходительство британский посол берет за руку жену и ведет на первый вальс. Гарри Хан поворачивается к даме, сидящей рядом с ним за столиком.

— Ну что, малышка? Потанцуем?

Та, мило улыбнувшись, кивает. Рука об руку они выходят на танцпол. Вслед за ними тянутся другие пары. Гарри Хан и партнерша сцепляют ладони, он кладет руку ей на талию, и они — раз-два-три, раз-два-три — кружатся рядом с послом и его супругой. Гарри подмигивает. Неожиданно они с партнершей отпрыгивают друг от друга и, по-прежнему стоя лицом к лицу, приседают, делают шаг вправо, шаг влево, вертятся — ничего себе вальс! Потом хватаются за руки, Гарри поднимает руку, стремительно проводит под ней даму, замирает, ведет обратно… Они опять кружатся, опять делают шаг вправо-влево — что это? Рок-н-ролл на три такта? За все семьдесят лет своего существования Охотничий бал не видел ничего подобного.

Танцуют не все. За столиком на четверых возле буфета мы видим Джонатана Эванса с женой и Пэтси Кинг с мужем. Джонатан пригласит Пэтси на следующий танец, но она холодно откажется: так они надеются сохранить в тайне от супругов свою преступную любовь. За соседним столиком — еще кое-кто из экскурсионной Старой гвардии с полными бокалами. Хилари Фотерингтон-Томас (джин с тоником) и Джоан Бейкер (бренди с содовой) сидят рядышком и рассматривают танцующих. Они обе уже сто лет состоят в «Карен-клубе» и при этом составляют две пятых организационного комитета Охотничьего бала. Два места за их столиком пока пустуют. Том Тернбул, конечно же, завозился с галстуком-бабочкой, или с «моррис майнором», или с тем и другим вместе (Хилари и Джоан, представительницам комитета, доподлинно известно, кто приобрел билеты). Роз тоже пока не видно.

Ибо Гарри Хан танцует вовсе не с ней. Он позвонил ей из «Асади-клуба» и оставил сообщение, и позже она перезвонила ему в гостиницу. Сказала, что очень польщена, но уже связана другим обязательством. Гарри уговорил пойти свою мать. Та в жизни не была на Охотничьем балу и теперь, хоть и ворчит — музыка слишком громкая, в пирожках с карри мало карри, — но развлекается на полную катушку. Вместе с Гарри пришла и хорошенькая Эльвира с братом Сенджеем и его подругой. Жених Эльвиры тоже здесь. Он только что вернулся из Дубая и в данный момент, судя по лицу, не слишком доволен, — возможно, потому, что Гарри танцует с его невестой. Последние две ночи дядя и племянница усердно разучивали фигуры (и далеко не все в положении стоя) в гостиничном номере, и сейчас красавице, похоже, ни до чего нет дела.

Но из членов «Асади-клуба» не только Гарри Хан и Сенджей Башу купили билеты на бал. В противоположном конце зала сидят мистер и миссис Патель, а также мистер и миссис Гопес с Сингхами. Миссис Сингх необыкновенно хороша в розовом. На лице мистера Пателя — особенная улыбка, которая появляется исключительно тогда, когда он выигрывает пари у друга Гопеса. Однако и за их столиком пустуют два места.