Николас Дрейсон - Книга птиц Восточной Африки

Кенийская хохлатая цесарка — птица пугливая и осторожная. В лесу она предпочитает не покидать границы своей территории, где знает каждую веточку и тропинку. Подобраться к ней, поймать или подстрелить практически невозможно. Однако эти цесарки невероятно любопытны, причем самый большой интерес вызывают у них вещи синего цвета. Я сам не видел, но мой друг Кеннеди рассказывал, как кенийская хохлатая цесарка чуть ли не полчаса зачарованно смотрела на пустую пачку из-под сигарет «Чистое небо». Для таких птиц лучшая приманка — не зерна или фрукты, а просто что-нибудь синее. В детстве Уильям Хакара брал лоскутки синей ткани и привязывал на палку, служившую подпоркой для простой ловушки: птица хватает тряпку, палка выпускает ветку, а ветка затягивает петлю, куда попадает птица. Часто Уильям, установив ловушку по дороге в школу, на обратном пути уже вынимал добычу.

Кончив школу, Уильям Хакара радостно пошел в армию, правда, несколько расстроился, когда после курса базового обучения его послали служить не домой на побережье (как он надеялся), а в Найроби, в штаб-квартиру Первого и Второго батальона кенийской стрелковой бригады. Можете представить себе его восторг, когда в первую же неделю вечером, охраняя территорию, он услышал в кустах по другую сторону ограды знакомое тихое кудахтанье. На следующий вечер он взял с собой в караул не только винтовку, но плоскогубцы, леску и лоскуток синей ткани. Никто не заметит в заднем заборе дырку на уровне земли, небольшую, но достаточную для любопытной цесарки. Если повезет, то не заметят и палки с тряпочкой, и согнутой ветки с петлей из лески. Ну а уж если повезет совсем, то еще через день он будет обсасывать косточки чудесной жареной цесарки.

Когда он увидел за оградой свет карманных фонариков, то сначала решил, что кто-то пытается лишить его ужина. Но они слишком шумели, и тогда Уильям подумал, что кто-то из сослуживцев, напившись в баре «Блюбит» на Магади-роуд и опоздав в часть, лезет через забор в надежде избежать наказания. Наверное, надо помочь товарищам. Только опять же, шума многовато. Лишь подкравшись к ограде и рассмотрев трех мужчин с фонарями и биноклями, Уильям сообразил, что это не воры и не сослуживцы, а самые настоящие шпионы.

— Стой! — крикнул он. — Кто идет?

По другую сторону ограды Гарри Хану почудилось впереди какое-то движение — птица?

— Ш-ш-ш, — зашипел он. — Тише, Дэвид, — распугаешь сов.

— Это не я. Я сзади.

— Значит, Джордж. Не хулигань.

— Это не я.

— Стой, — снова раздался голос, — буду стрелять.

Стрелять? Гарри оглянулся. Вот Дэвид, вот Джордж, оба с фонарями. Но за оградой свет. Гарри моментально оценил ситуацию. ПРИВАТ давно закрыт, на стоянке кроме его красного «мерседеса» машин не было. Никто не подъезжал — они бы заметили фары. Кругом темно, они одни, безоружны, помощи ждать неоткуда.

— Джордж, Дэвид, господа, — стоп.

Они остановились, и голос сказал:

— Хорошо. Теперь выключите фонари. Положите на землю. Так… руки вверх.

Три фонаря в шестьсот свечей тихо легли на землю. Поднялись три пары рук. Что-то щелкнуло, затрещала рация. Спустя минуту из-за ограды выехал автомобиль и остановился за спинами горе-орнитологов.

Свет фонарей в лицо, и в их лучах — дуло пистолета.

— Блин, — вполголоса буркнул Гарри. И поинтересовался: — Вы кто? Что вам нужно?

— Вопросы здесь задаем мы, — ответил другой голос. — Кругом марш.

Они развернулись и потопали мимо джипа, мимо припаркованного «мерседеса» и входа в ПРИВАТ к воротам под большой вывеской «Штаб-квартира Первого и Второго батальонов кенийской стрелковой бригады».

Мало что способно удивить адвоката. Он видит насквозь людские поступки, их мотивы, отчаянное стремление скрыть содеянное, сохранить в тайне — даже от самих себя — собственные страхи, эмоции, желания. Тем не менее в ту субботу, после утреннего телефонного звонка, X. X. Сингх, барристер, прежде собиравшийся ехать в клуб, признался жене, что немного обескуражен. Звонил полковник кенийской стрелковой бригады Джомо Букото. Один из его подчиненных арестовал злоумышленников, которые пытались проникнуть на территорию войсковой части, и теперь негодяи просят мистера Сингха приехать. Гарри Хан — знаете такого?

Тигр позвонил в пару мест, переоделся и уже через тридцать пять минут явился в казармы. Он назвал свою фамилию охраннику, и его проводили в офицерскую столовую, где полковник Букото в одежде для гольфа как раз занес ложку над вареным яйцом. Рядом стояла тарелка с тостом, намазанным маслом и порезанным на «солдатиков». За плечом полковника стоял солдат в натуральную величину.