Николас Дрейсон - Книга птиц Восточной Африки

— Я не помню улиц с такими названиями, — сказал Гарри.

— Их все поменяли, старина, — ответил кузен. — У нас же теперь постколониализм, забыл?

Свернув с Угуру-роуд (Королевская авеню) направо, он провез родственников по Кеньята-парад (улица короля Георга), миновал заправочную станцию и после круговой развязки, на которой толклось человек шесть обтрепанных мальчишек с пустыми глазами, покатил влево. Большой автомобиль, подскакивая на бесчисленных выбоинах, одолел еще пару сотен ярдов и проехал в ворота с надписью блестящими золотыми буквами: «Брызги прибоя».

— Вот уж этого я точно не помню.

— Новая гостиница. Здесь потише, чем в «Хилтоне». Я подумал, тете тут будет спокойней.

— А как же мой любимый «Ливингстон»?

— В смысле, «Африканский рассвет»? Там сменился управляющий. — Али покачал головой. — Совсем не тот коленкор.

Гарри не спрашивал, почему их не везут в «Стенли». Туда вот уже пятьдесят лет не ступала нога никого из Ханов — с того самого дня, когда отца Гарри, шедшего в ресторан на ланч с важным клиентом, менеджер отеля принял за официанта и пригрозил уволить, если тот сию же минуту не начнет «шевелить ластами».

Между тем «Брызги прибоя» (почему гостиница в двухстах пятидесяти милях от ближайшего океана называется именно так, ведомо лишь ее хозяевам, гражданам Саудовской Аравии, сроду не бывавшим в Кении) оказались местом вполне приличным и современным, и после регистрации мать Гарри отправилась отдохнуть в свой номер, а Гарри и Али — в бар.

Они заранее договорились, что только переночуют в Найроби, а утром на машине поедут в Найвашу. Али достался в наследство большой дом на озере, который в тридцатые годы построил их дед. Кенийская и американская ветви семьи решили, что три месяца в Кении матери Гарри лучше всего провести именно там. И пусть ее все навещают, а не она сама разъезжает с визитами. Решение оказалось мудрым. Наутро за завтраком пожилая женщина заявила сыну и племяннику:

— Господи, до чего же изуродовали город! Скорей бы отсюда уехать.

Дом в Найваше почти не изменился. Та же бесконечная изгородь из молочая вдоль шоссе, те же высокие чугунные ворота, длинная грунтовая подъездная дорога, широкие газоны и розовый, как фламинго, дом. Матери Гарри он нравился, самому Гарри — нет. Он сразу заскучал и три дня спустя, убедившись, что мать освоилась с африканской жизнью, заново привыкла к наличию слуг и даже успела обрести былую властность, охотно согласился съездить на пару дней в город вместе с младшей дочерью сестры жены кузена Эльвирой, приехавшей повидать тетю. Про Эльвиру было известно, что она хорошенькая, избалованная и «не замужем, но обручена». Жених, бухгалтер с серьезными намерениями из хорошей семьи, к сожалению, сейчас в командировке в Дубае, но сама она «с радостью покажет дяде город».

Гарри не раздумывая поселился в «Хилтоне». И взял напрокат алый «мерседес». Эльвира по мере возможностей показала дяде все прелести Найроби и, уже сверх всякой меры, свои собственные и повсюду пользовалась карточкой «Американ Экспресс». А здесь неплохо, решил Гарри. Но тут вернулся жених.

Так и получилось, что неприкаянный Гарри, скучая теперь уже в городе, отправился утром в музей (нашел место!) убить пару часиков, а заодно нагулять аппетит перед поездкой в ресторан на окраине города, о котором столько говорили. Так он и познакомился с Роз Мбиква.

А вот как устроена жизнь Роз. Понедельник, утро: собрание штата. В смысле, штата прислуги, которой у Роз пять человек: экономка Элизабет, садовник Рубен шестидесяти трех лет и трое аскари — Мокия, старый Мухиса и молодой Мухиса, которые охраняют дом и подъезд к Серенгети-Гарденз. Вообще-то, ей не нужно столько слуг. Роз хорошо готовит и с удовольствием занимается садом. И охрана ей ни к чему. Высокая ограда, колючая проволока и сложные охранные системы, столь любимые многими из соседей, ассоциируются в ее сознании скорее с угрозой, чем с безопасностью (к тому же Роз прекрасно знает: если вас захотят достать, то достанут). Но в ее доме много места для прислуги, которое грех не использовать, как грех не давать работу тем, кто в ней нуждается. Ей в жизни повезло, а счастьем, любил говорить Джошуа, надо делиться. К тому же, начав работать на Роз, все аскари, а особенно молодой Мухиса, очень полюбили птиц и постоянно зовут хозяйку во двор взглянуть на какую-нибудь красивую или необычную птицу — а порой спрашивают ее название.

Вторая половина дня в понедельник отдана корреспонденции.