Антон Страшимиров - Хоро

Тц, тц... Развратили народ, да и только.

Или — чтоб у каждого было земли столько, сколько он может обработать со своей семьей. А кто бы тогда корчевал кустарник в горах?

...Смех затих. Во дворе гремела музыка. Адъютант полковника стоял, вытянувшись, и исподтишка поглядывал на Миче. Какие бывали вечера здесь, в этом зале, всего неделю назад! Правда, и тогда было не совсем удобно приходить к Сашко Карабелеву, но...

Миче чувствовала взгляд адъютанта, и ей становилось легче. Она даже потягивала вино. Ее маленькие, прищуренные, черные, как уголь, глазки заблестели.

Жена кмета сидела, поджав тонкие губы. В гарем бы Миче! Ах, хороша! Под замок бы ее, проклятую! В Азии из-за нее беки разорялись бы и шейхи воевали бы между собой. Эти полные груди, плечи, шея... Так и манят мужчин, просто ловят их!

Кмет Нако, сидевший напротив, словно читал мысли жены и строил глазки Миче:

— За твое здоровье, Миче.

— Пей, дядя Нако.

— Будь здорова. За невесту, господа! Тю-ю, я уже пьян, черт побери. Все идет мне впрок, все что ни приму вовнутрь. Как будто ничего и не выбрасываю...

А жена кмета совсем навалилась на полковника. Сидит против мужа и трясет грудями!

Даже Миче улыбнулась. Нако вызывающе покрутил ус, глядя на нее, и Миче отвела взгляд.

Ах, что с ней творится! Где она и что ей надо среди этих людей?

Она у себя дома, верно, в своем зале, где висят увеличенные фотографии покойных родителей, большое венское зеркало и люстра для будущего электрического освещения, в зале, где стоит концертный рояль и...

Губы Миче задрожали, ее взгляд упал на фотографию брата на рояле.

«Убит! Господи, никогда не поверю этому, никогда!»

А стол дрожал от смеха. Полковник кричал:

— Тю-ю, Нако! Как будто и вправду ничего не выбрасываешь...

Жена Нако опять повисла на его плече. Кмет запыхтел. Маленький, толстый, без шеи, с круглым лицом в пятнах, с отвисшими жирными веками, он смотрел исподлобья.

Все перепуталось в этом мире, вот оно что...

— Запутались мы. Говорю вам, все в мире перепуталось. А коли так — ешь и пей, и больше ничего. Ешь и пей, и наплевать...

Кмет взглянул на правую руку полковника, скрытую под столом. Тот ее вытащил. Накова яростно сверкнула глазами на мужа. Смех затих. Но Ячо, прокурор, захохотал. До сих пор молчал, а тут вдруг потрогал свои очки и фыркнул. Высокий, с длинным желто-зеленым лицом, с большим ртом и большими ушами, он даже подскочил на стуле.

— Пр-хи-хи-хи! Спеши, дядюшка Нако, беги к реке, там такое угощенье! Пр-хи-хи! Ешь да пей, и больше ничего. Пр-хи-хи!

Гости онемели. Полковник подкрутил ус.

— Нашел кого... Да разве у Нако хватит духа пойти сейчас к Марице, хоть и его место там...

Прокурор заерзал еще веселее.

— Пр-хи-хи! Не чужие тебе, ты же у них главный был, вот и беги теперь к ним — пр-хи-хи! Беги, тризну справляй. А то у них некому газету издавать, пр-хи-хи!

Полковник позеленел и поднялся. Глаза его пронзали Нако.

«Газету их издавал, брюхо эдакое!»

Он подошел к окну. Его плечи, стянутые парадным мундиром, вздрагивали. Негодяй этот Нако. Был у них главный... Единомышленник. Вот такие они все. Шарлатаны, балаганщики, шуты. Но спелись. И всего-то их по стране, в общем, несколько тысяч, не больше, а некому дать им отпор. Но они еще увидят.

Гости притихли. Господин Эшуа уже не ласкал Миче глазами, поглядывая поверх очков. Хе, ссорятся полковник и кмет! Ничего. «Все из-за жены. А красивый жена. Очшэн красивый!»

Господин Эшуа искоса посмотрел на жену кмета. Та облокотилась на стол и закрыла глаза. Презирает и любит. Всех презирает и всех любит. «Хе, хе, красивый женщина».

«Ссорятся они — кмет и господин полковник. Ну и что? А раньше, когда кмет был главой... и после Нейи [4] В Нейи в 1919 году был заключен мирный договор между Болгарией и странами Антанты. господину полковнику пришлось сматываться, так кмет назначил господина полковника в жилищный комиссий... хи-хи, и полковник — хоп и прямо в ловушку: взятка. Хе-хе... Ну и что ж? Полковник целовал руку кмету и — дело с концом!»

Господину Эшуа было ясно: всю жизнь будут ссориться полковник и кмет и все-таки всегда будут вместе — связывает их женщина. «Ах, красивый женщина, пц!»

«Теперь — ладно. И гешефт и все — ладно».

Только бы Иегова дал урожай...

Вдруг господин Эшуа вздрогнул. Стоявший у окна полковник почему-то заволновался, поманил пальцем молодожена. Оба уставились в темноту.

— Смотри туда, вон на тот сеновал, за фруктовым садом, — говорил полковник. — Ничего там не блестит, а? Кошачьи глаза это или бинокль?