Антон Страшимиров - Хоро

И господин Нако поклонился. Полковник задумался. Покрутил пальцем ус, а другой рукой сделал знак. Явился еще один солдат.

— Служба требует, господин кмет, и хотя мне очень неприятно — пожалуйте!

Свадебные гости оцепенели. Полковник взглядом проводил арестованных кмета и его жену и, заложив руки за спину, посмотрел на гостей.

— Спокойствие, господа. Садитесь. Расходиться пока неудобно. Будьте как дома. Если желаете, вам принесут еще вина. Раз-ре-шаю.

Из соседней комнаты послышался плачущий голос жены кмета:

— Чтоб я сговаривалась с Миче, с этой негодницей! Да это же просто мерзость!

Миче лежала на изодранной козьей подстилке. Тело ее, легкое и пухлое, вздрагивало и трепетало. У изголовья стояла на коленях незнакомая девушка и утешала ее:

— Успокойся, товарищ, сюда не проберется сам дьявол.

Миче понимала, что можно бы уже успокоиться: ведь они под землей, глубоко под жильем живых и мертвых. Но она все еще дрожала.

«Иско не сказал мне ни слова. Сердится на меня. Еще бы».

Незнакомка гладила ее разметавшиеся кудри, и Миче заметила, что у девушки волосы острижены. Студентка, должно быть. Э, все равно.

«А я-то. Ни разу — ни разу не подумала, каково было Иско все это время».

В душе Миче сплетались тяжелые узлы — точно свинцовые. Их никому не развязать. Никому, никогда... Только один человек мог бы это сделать! Один-единственный, милый, родной.

«Сашо, братик, милый братик!»

Лицо Миче просияло, но тотчас же смертельно побледнело.

Да, Марга ее обманула. «Сашко на дворе, — сказала она. — Ждет тебя!»

«Господи, господи!»

Миче поднялась с подстилки и ударилась головой об стену. Студентка испугалась и — напрасно. Это просто нервы. Сколько Миче пришлось пережить, бедняжке! Но это пройдет. Все пройдет.

Миче снова легла. С ее лба скатывались крупные капли пота. Пусть капают. У каждого своя дорога.

«Только бы скорее, господи. Скорее бы очутиться возле Сашко, милого, родного, единственного».

Попасть бы Миче к брату. Он ее ждет, наверное. Не может же человек умереть совсем! Это было бы так страшно.

Миче казалось, что Сашко не умер. Не мог он умереть! Он ее ждет.

Он ждет свою милую, поруганную сестренку. Ждет с кровавыми слезами на глазах.

Что еще было у Сашко на этом свете? Только она! Да, только она. И еще — обездоленный народ, весь обездоленный народ. Бедняки.

Сашко люб!ил их. Только их...

«Поэтому-то они его и убили, о-о-о!»

Но пусть. Так и надо. Ах, так и надо в этом подлом — под-лом мире!

«Только бы скорее пришел и мой конец, только бы скорее!»

Уйти бы Миче к Сашко — светлому, милому.

Да. И они убегут. Сейчас же!

В Балканы убегут.

«В пещеры Вертепа! Туда, конечно!»

Студентка прижимала свои маленькие ручки к щекам Миче, и от этого Миче становилось легче. Они убегут в Балканы, в пещеры Вертепа. Сашко, она и Иско. Они снова скроются под сталактитовыми сводами, под таинственными сталактитовыми сводами.

Ах, как пророчески говорил тогда Сашко!

«Вслушайся, сестра, — говорил он. — Вслушайся в легенды старых Балкан. Нас перебьют. И многих еще таких, как мы. Но легенда о равенстве и братстве будет жить, и воссияет она над старыми Балканами».

...Ох, пересказаны уже легенды. Все пересказаны... Миче отрицательно качала головой: она уже ничего не хочет слушать.

— Мамочка, милая мамочка!

...Иско не сказал ей ни слова сегодня... Ох, не сказал ни слова...

Нет, больше Миче ничего не хочет слушать: никаких легенд!

— Мама моя, мамочка!

...И зачем утешает ее эта студентка?

Никто не имеет права утешать Миче: она не разрешает! С ней уже давно покончено. Она должна умереть. Разве она этого не понимает?

— Пусть Иско знает, что...

Иско стоял в стороне, спиной к Миче. А за ним пристав — убитый.

— Иско!

Он не обернулся. Сердится. Еще бы. Но ведь Миче пожертвовала собой только ради него! Только ради него и брата!

— Иско!

Иско взглянул мертвым взглядом. У-у-у!

— Успокойся, Карабелева, приди в себя! Что с тобой? Словно человека убила.

Миче похолодела.

— Другой убил пристава, другой!

Бедная Карабелева, этак она может сойти с ума! Да, ей не позавидуешь: лучше бы они ее убили...

— Что, собственно, случилось, товарищ? Ну, связали тебя злодеи и надругались. Так плюнь на это!

А Миче, впившись пальцами в руки студентки, оттолкнула ее и посмотрела на нее остекленевшими глазами. Очевидно, ее разум помутился. Бедняжка что-то шептала, но голоса не было. Студентка поняла: еще одно убийство было совершено сегодня вечером.