Дзюнъитиро Танидзаки - ЛЮБОВЬ ГЛУПЦА

Все трое — Наоми, Хамада и Кумагай — молчали.

— Может быть, поужинаете с нами? Раз уж приехали… — сказал я. Не предложить им ужин было неудобно.

Давно мы не ужинали так шумно. Хамада, Кумагай и присоединившиеся к нам Накамура и Сэки уселись вокруг чайного стола и болтали до десяти часов вечера. Сначала мне не нравилась эта публика, но потом их жизнерадостность и безудержное молодое веселье увлекли меня. Наоми вела себя безупречно: была одинаково внимательна ко всем, сдержанна и в меру весела.

— Сегодня было очень весело. Совсем неплохо изредка встречаться с ними, — сказал я Наоми, когда мы возвращались летней ночью под руку с вокзала, проводив уехавших последним поездом гостей. Вечер был звездный, с моря веял прохладный ветерок.

— В самом деле? — спросила Наоми, как бы обрадованная моим хорошим настроением. И добавила, немного подумав: — Если поближе узнать их, они вовсе не такие уж плохие…

— Ты права. Совсем неплохие…

— Только не приедут ли они опять? Сэки-сан говорил, что у его дяди здесь дача, так что он намерен часто приезжать сюда с приятелями.

— Что ж! Не станут же они всякий раз являться к нам всей гурьбой.

— Если изредка, я не против, но если часто — это нас стеснит. В следующий раз не надо устраивать им слишком радушный прием. Без угощения они живо отправятся восвояси.

— Но не станешь же ты их выпроваживать…

— Ничего особенного! Скажу: «Вы мешаете, отправляйтесь-ка по домам!» Я их живо выпровожу.

— Гм, Кумагай будет над тобой насмехаться.

— Ну и пусть! По-моему, гораздо хуже лезть и мешать людям, когда они специально приехали в Камакуру отдохнуть!

Мы шли под сенью темных сосен. Наоми неожиданно остановилась.

— Дзёдзи-сан!

Я понял смысл этого молящего, тихого, сладостного голоса. Без слов я обвил ее тело обеими руками. Я ощутил крепкий и горький вкус ее губ, как будто пил по каплям морскую воду.

Быстро промелькнули десять дней отпуска. Мы по-прежнему были счастливы. Сэки и вся компания сказали, что будут приезжать часто, но за всю неделю зашли всего один раз и больше не появлялись.

Я каждый день стал ездить на службу, мне нужно было спешно закончить кое-какие дела, и я возвращался поздно. Обычно я приезжал в семь часов и ужинал вместе с Наоми, но теперь я оставался в конторе до девяти и возвращался не раньше одиннадцати. Эта работа должна была занять дней пять-шесть.

Однажды мне предстояло остаться в конторе до девяти часов, но, быстро справившись с делами, я уже около восьми вышел на улицу. Как всегда, сел в трамвай на улице Ои, доехал до Йокохамы и пересел на пароход. Когда я приехал в Камакуру, не было еще десяти часов. Каждый вечер — впрочем, всего еще только три или четыре раза, — задержавшись на службе, я торопился поскорее увидеть Наоми и поужинать с ней, поэтому нанял рикшу и поехал по дороге к императорской вилле.

Я устал от конторской работы в жаркий летний день и от тряски в трамвае и на пароходе, и мне было невыразимо приятно прикосновение влажного морского воздуха. После захода солнца наступили сумерки. Я чувствовал нежный запах, источаемый увлажненными росой соснами, травой, цветами. Кое-где поблескивали лужи, но песчаная почва сейчас же высыхала и покрывалась пылью… Шаги бегущего рикши звучали мягко, как будто он ступал по бархату. Изредка из-за ограды дач доносились звуки граммофона. Мелькали одинокие тени в светлых дачных кимоно. Я чувствовал, что обрел убежище от жары.

Отпустив рикшу у калитки, я направился через сад во флигель. Я ожидал, что Наоми, услышав мои шаги, сразу же раздвинет сёдзи и выйдет мне навстречу. Внутри горел свет, но Наоми не появлялась.

— Наоми-тян… — несколько раз позвал я, но ответа не последовало.

Я раздвинул сёдзи. Комната была пуста. Купальный костюм, шаль и летние платья, снятые с крючков на стене и вынутые из шкафа, чайная посуда, пепельницы, подушки для сидения — все это в страшном беспорядке было разбросано по комнате. Я ощутил какую-то особую тишину, какая встречает вернувшегося после долгого отсутствия хозяина.

«Ушла куда-нибудь… И притом уже часа два-три назад…»

Я заглянул в уборную и в ванную, на всякий случай зашел на кухню и зажег свет у раковины. Мне бросились в глаза остатки европейских блюд из ресторана и пустые пивные бутылки, очевидно, кто-то основательно здесь пировал. В самом деле, пепельница в комнате была полна окурков… Не иначе как нагрянула та компания…