Кальман Миксат - Выборы в Венгрии

"Надувательство одно, жульничество!" — "Ну, будет, будет вам". — "Чушь это все!" — "Да ведите же себя прилично". — "Пустые обещания!" — "И не стыдно так кричать?"

Благонамеренные шикали на буянов, но тщетно: в перепалку вступил весь зал — даже сторонники нового кандидата.

Это был неясный, беспокойный гул, именуемый на профессиональном языке «ропотом». А уж когда море ропщет, мандаты ко дну идут.

В полнейшем отчаянии Катанги схватился за последнюю тему, приберегаемую в уголке сознания. Эта уж верная, эта не подведет.

И прямо на половине фразы, бросив местные дела, вдруг вскричал громовым голосом:

— Когда мне пришлось вкусить горький хлеб изгнания… Сразу стало тихо. Все с удивлением воззрились на него.

Что-то молод больно! [144] По естественному для того времени ходу мысли, слушатели решили, что Катанги причислил себя к эмигрантам — участникам революции 1848 г., которые после ее поражения жили в изгнании.

— Да-да, я родился в изгнании (счастье еще, что здесь нет парламентского Альманаха с биографиями!). Отец мой, доблестный гонвед, изгнанный тираном, скитался на чужбине…

— Бедный старик! — вздохнул Сламович, самый отчаянный из сапожников, и тоже стал слушать.

— Там я родился, там рос — среди чужестранцев, вдали от родных лугов, где другие мои сверстники гонялись за бабочками и цветочки собирали… Однажды, когда мне было уже восемь лет, — мы тогда в Париже жили — к нам приехала тетка, родственница нашего славного венгерского патриота Лайоша Кошута. "Поцелуйте тете ручку, — сказала нам мать (у меня еще братья и сестры были), — она из Венгрии". Мы поцеловали ручку, а тетя раскрыла свой ридикюль поискать для нас конфетку. И вдруг из ридикюля вываливается половинка сдобного рожка — сухая, твердая как камень, но из нашей, выросшей в родном краю пшеницы. Половинка рожка, нашего венгерского рожка! Конфетки тетя не нашла, повздыхала: "Господи, что ж мне вам дать-то, детки?" — "Тетя, а ты рожок нам дай!" И поверите, господа: никогда я ничего слаще, вкуснее этого черствого рожка не едал…

Катанги обвел взглядом внимательно слушавшую аудиторию. Все кертвейешские пекари плакали.

— Встали мы на следующее утро, — продолжал он (а у нас всего одна комната была), — и видим: бедная наша тетушка спит еще, умаявшись за дорогу, а возле кровати башмаки ее стоят. Мы, дети, бросились к этим бесценным башмакам, схватили их и стали подошвы целовать, еще хранившие на себе пыль, священную пыль родной земли…

Катанги снова оглядел зал. Сапожники рыдали в три ручья.

Теперь он овладел общим настроением. Игра была выиграна. Смелая риторическая фигура, и он снова перешел на квоту и на все остальное. Слушали его уже с сочувствием, даже воодушевлением, проводили овацией и на третий день избрали единогласно. Но и в первый уже все сучки и задоринки сгладились, а вечером на банкете в его честь даже Бланди чокнулся с ним:

— Твое здоровье, Флоке! Будем теперь на "ты"!

Роман состоит из трех самостоятельных первоначально частей, созданных писателем в разные годы. Сначала была написана нынешняя вторая часть романа-письма Меньхерта Катанги о парламентской жизни, адресованные жене. По существу ото были очередные "парламентские очерки" Миксата, который, став с 1887 г. депутатом парламента от либеральной партии, регулярно публиковал их к газетах. На этот раз, подписав двенадцать таких очерков именем вымышленного депутата Катанги, Миксат не только давал отчет об очередных заседаниях парламента, но и создал великолепный сатирический портрет — «автопортрет» — депутата — «мамелюка» (сторонника правительства). Жизненность и художественная достоверность этого образа, увлекательность и наивная непосредственность «писем» были таковы, что читатели буквально засыпали редакцию "Мешти хирлпн" ("Пештский вестник") просьбами рассказать подробно историю Меньхерта Катанги, которого они приняли за реальное лицо, — этого авантюриста-депутата, столь уютно и прочно обосновавшегося под крышей всеядного венгерского парламента. В ответ на эти пожелания Миксат написал сатирически гротескную биографию своего «героя» ("Беспокойная жизнь и приключения, падение и возвышение его превосходительства господина депутата Меньхерта Катанги", 1896), рассказал там о женитьбе Катанги, использовав для этого нашумевшую тогда скандальную историю, «героем» которой был польский курортный врач из Глейхонберга, рассказал и о том, как Меньхерт Катанги баллотировался впервые в парламент. Годом позже Миксат опубликовал "Проделку в Кертнейеню" — историю второго избрания Катанги. Так сложился этот увлекательный роман-памфлет, пользующийся и поныне любовью но только венгерского, но и зарубежного читателя, — роман "Выборы в Венгрии" переведен на несколько европейских языков.