Петр Боборыкин - Однокурсники

— А как рвался!.. Точно в землю обетованную.

— Что же все обо мне… Вот тебе-то надо своего добиться.

— Чует мое сердце, что у меня этот год зря пройдет.

— Не сокрушайся. Если не удастся сразу поступить… все- таки даром зима не пройдет… А там и я — вольный казак.

Он протянул к ней обе руки и влюбленно глядел ей в глаза, желая привлечь к себе.

Надя сначала оглянулась на дверь, потом дала себя обнять.

— Я и здесь точно под надзором, — сказала она полушепотом. — А в общежитие поступлю… тогда еще строже будет.

— Обойдется, милая!

И почему-то им обоим стало грустно. Ни в ней, ни в нем не было того настроения, какое могло бы быть.

Почему-то не болталось о тысяче вещей, точно они боялись коснуться чего-нибудь, на чем не сойдутся; а спорить не хотели.

— Пора мне идти! — сказал он, вставая.

На курсы Надю не приняли — за недостатком свободных вакансий.

Заплатин ожидал этого; но все-таки сильно огорчился; больше, чем она сама.

— На будущий год примут! Не беда, Ваня! — повторяла она.

Но возвращаться домой сейчас же она не желала.

Да и ему была бы тяжела эта разлука, хотя про себя, раскидывая так и этак, он спрашивал: "Что же она здесь будет делать?"

Насчет "коллективных уроков" она ничего еще не решила; но что-то у нее в голове бродит, до чего она его еще не допускает.

И это начало его полегоньку глодать; но он не считал себя вправе допрашивать ее.

И все на одной и той же неделе случился еще неприятный для него "инцидент".

Надя сразу стала «обожать» театр, где они видели пьесу, из-за которой у них произошел первый крупный спор.

Давали вещь того же автора, написанную в таких же нотах.

Он опять восхищался актрисой, что играла тогда неудачницу, пьющую водку. И тут она неудачница, еще более жалкая; но молодая, трепетная, с несчастной страстной любовью, обреченная прозябать в глуши, работая, как крепостная, на своего фразера, бездарного отставного профессора.

Они оба восторгались этой исполнительницей; вместе и всплакнули в одном месте.

И вот на этом спектакле, в фойе, с ними повстречался

Элиодор Пятов.

Он еще издали «воззрился» в Надю, первый подошел, попросил Заплатина представить его.

Нельзя же было не познакомить! Элиодор, сейчас же распустив свой павлиний хвост, пригласил присесть, начал угощать Надю, расспрашивать про ее планы.

Они с ней и в публике на "ты".

Пятов осведомился — не сестра ли она или кузина, и Надя тотчас же объявила, что они — жених и невеста.

— Вот видите, какой Заплатин скрытный! — вскричал

Элиодор. — Мы с ним старые товарищи, а он — молчок!

Хоть бы какой намек на то, что он у себя там нашел свою судьбу!

И в следующем антракте Элиодор опять поймал их.

Надя нашла его «интересным», совсем не похожим на купчика.

Он узнал, что она мечтала о новых курсах, но вряд ли удастся поступить.

И до тех пор Пятов не отстал от них — они даже опоздали на последний акт, — пока не взял слова с Нади, что она как-нибудь на днях «удостоит» его посещением, вместе с женихом.

— Вот когда Заплатину нужно будет ко мне, насчет работы — и пожаловали бы с ним вместе позавтракать.

И, обращаясь к нему, он добавил:

— Только накануне, голубчик, дайте мне знать.

Заплатину было сильно не по душе, что Надя согласилась, а она, после театра, когда они возвращались на извозчике, стала ему говорить:

— Ты на него слишком уже строго смотришь, Ваня. Он вовсе из себя не корчит хозяина… принципала, как ты называешь. Тон с тобой совсем товарищеский. И такая прекрасная работа. Ее на улице не найдешь.

На другой день она вернулась к знакомству с Элиодором и спросила его:

— А разве ты, Ваня, не мог бы позволить мне взять на себя что-нибудь из твоей работы?.. Переводить отрывки, которые ты отметишь полегче.

— По-английски ты не знаешь.

— Ведь будут выписки и с других языков?

А когда она получила отказ по курсам — Надя опять заговорила о том, — с какой бы охотой она стала ему помогать.

— Пока мы решим, как мне толковее провести зиму — это было бы самой подходящей работой.

Он ничего не возражал. Может, он и сам бы ей предложил попробовать себя в переводах тех отрывков, какие он давал бы ей; но для него точно кол в горле было это знакомство с Элиодором и приглашение его пожаловать к нему "откушать".

Третьего дня она ему напомнила:

— Когда же мы к твоему Элиодору? Неловко так оттягивать.

Он должен был дать ей слово, что напишет ему в тот же день.