Чарльз Диккенс - Домби и сын

— Дѣти очень здоровы, — сказалъ Домби, — но когда я подумаю, что со временемъ они, нѣкоторымъ образомъ, сдѣлаются роднею моего Павла… Отведи ихъ, Луиза! Пусть войдетъ женщина съ своимъ мужемъ.

Черезъ минуту неуклюжая чета остановилась передъ очами м-ра Домби.

— Я понимаю, — сказалъ онъ, поворачиваясь въ креслахъ, какъ заведенная безжизненная машина, a не какъ существо изъ плоти и крови; — вы бѣдны и вы желаете заработать деньжонокъ чрезъ воспитаніе дитяти, моего сына, который такъ рано понесъ ничѣмъ незамѣнимую потерю. Я съ своей стороны не прочь пособить вамъ. Судя по всему, вы годитесь для моего сына. Но прежде чѣмъ вы войдете въ мой домъ, я долженъ предложить два-три условія, и отъ васъ будетъ зависѣть принять или не принять ихъ. Какъ ваша фамилія?

— Тудль, — отвѣчала молодая женщина.

— Во все время, как вы пробудете y меня, — продолжалъ м-ръ Домби, — вы должны прозываться «Р_и_ч_а_р_д_с_ъ»: это обыкновенная и очень приличная фамилія. Принимаете ли вы это условіе? Посовѣтуйтесь съ мужемъ.

Но почтенный супругъ только скалилъ зубы и безпрестанно подносилъ ко рту правую руку, отчего ладонь была y него очень мокра. М-съ Тудль толкнула его два или три раза; но такъ какъ это его нисколько не образумило, она учтиво сдѣлала книксенъ и сказала, что, вѣроятно, дадутъ ей особую плату, если она перемѣнитъ свою фамилію.

— Само собою разумѣется, — отвѣчалъ м-ръ Домби. — Но объ этомъ рѣчь впереди. Теперь вотъ еще условіе: во все время, какъ станете вы, за извѣстное вознагражденіе, воспитывать моего сиротку, я желаю, чтобы вы какъ можно рѣже видѣлись со своимъ семействомъ. Потомъ, какъ скоро услуги ваши сдѣлаются безполезными и денежные счеты будутъ между нами кончены, я хочу, чтобы съ того времени прекратились всѣ сношенія между нами. Понимаете ли вы меня?

М-съ Тудль, по-видимому, не совсѣмъ вникла въ смыслъ этого условія, a супругъ ея попрежнему скалилъ зубы, вовсе не обращая вниманія на разговоръ.

— У васъ есть свои дѣти, — продолжалъ м-ръ Домби. — Въ нашу торговую сдѣлку отнюдь не входитъ, что вы обязаны полюбить моего сына или чтобы мой сынъ со временемъ полюбилъ васъ. Я не ожидаю и вовсе не желаю чего-нибудь въ этомъ родѣ. Совсѣмъ напротивъ. Какъ скоро вы отойдете, торгъ нашъ оконченъ, условія выполнены, и вы не должны больше знать моего дома. Ребенокъ перестанеть васъ помнить и вы, если угодно, можете совершенно забыть моего сына.

Яркій румянецъ покрылъ и безъ того красныя щеки м-съ Тудль. Она потупила глаза и отвѣчала:

— Надѣюсь, сэръ, я знаю свое мѣсто.

— Конечно, конечно, — продолжалъ мръДомби, — я увѣренъ, что вы отлично понимаете свое мѣсто. Иначе и быть не можетъ: это такъ просто и обыкновенно! Любезная Луиза, уговорись съ этой женщиной насчетъ жалованья, и скажи, что она можетъ получить деньги когда ей угодно. Теперь съ вами, м-ръ — какъ ваше имя? — пару словъ.

Задержанный такимъ образомъ на порогѣ при выходѣ изъ комнаты вмѣстѣ съ женой, Тудль воротился и очутился одинъ на одинъ съ мромъ Домби. Это былъ дюжій, широкоплечій, косматый, неуклюжій мужчина въ растрепанномъ платьѣ, съ мозолями на рукахъ, съ четыреугольнымъ лбомъ, съ густыми волосами, съ черными усами и бакенбардами, еще болѣе вычерненными дымомъ и копотью. Онъ представлялъ во всѣх;ь отношеніяхъ поразительный контрастъ съ м-ромъ Домби, принадлежавшимъ къ породѣ тѣхъ гладко обритыхъ и выстриженныхъ купцовъ-капиталистовъ, y которыхъ голова лоснится, какъ новая банковая ассигнація, и которые, по-видимому, вспрыснуты золотымъ дождемъ.

— Есть y васъ сынъ? — спросилъ м-ръ Домби.

— Четыре, сэръ. Четверо сыновей и одна дочь. Всѣ живехоньки.

— Вамъ, я думаю, довольно трудно содержать ихъ? — продолжалъ м-ръ Домби.

— Трудновато, сэръ; но еще было бы труднѣе…

— Что такое?

— Потерять ихъ, сэръ.

— Умѣете вы читать? — спросилъ м-ръ Домби.

— Не бойко, сэръ.

— A писать?

— Мѣломъ, сэръ?

— Чѣмъ-нибудь.

— Мѣломъ немножко маракаю, когда мнѣ показываютъ, — сказалъ Тудль послѣ нѣкотораго размышленія.

— A вѣдь вамъ, я думаю, будетъ около тридцати двухъ или трехъ лѣтъ.

— Да, около этого, сэръ, — отвѣчалъ Тудль, подумавъ немного побольше.

— Отчего же вы не учитесь? — спросилъ м-ръ Домби.

— Я ужъ подумываю объ этомъ, сэръ. Вотъ видите ли, одинъ изъ моихъ мальчугановъ скоро будетъ ходить въ школу, и тогда мы станемъ учиться вмѣстѣ… то есть, онъ будетъ мнѣ показывать,

— Хорошо! — сказалъ м-ръ Домби, внимательно и не совсѣмъ благосклонно посмотрѣвъ на своего собесѣдника, который между тѣмъ, разиня ротъ, осматривалъ комнату, особенно потолокъ. — Вы слышали, что я сказалъ вашей женѣ?