М. Пришвин - Дневники 1914-1917

Обе деревни, Шибаевка и Кибаевка… — местные прозвища жителей этих деревень: шибай — барышник, кибай — буян, драчун. Ср.: Базар (Пьеса для чтения вслух) // Цвет и крест. С. 342.

…с мечтой социализма Земли и Воли… — Имеются в виду народовольческие идеи, связанные с именами А.И. Герцена и Н.Г.Чернышевского. «Земля и воля» так назывались революционные организации в 60-70-е гг. XIX в.

тощие коровы пожрали тучных… — Быт. 41, 17–20.

..яко тает воск от лица огня. — Слова из молитвы «Да воскреснет Бог». Пс. 67, 2–4.

… Левину, описанному графом Толстым. — Аллюзия на роман Л. Н. Толстого «Анна Каренина».

Шемякин суд. — Нарицательное выражение, обозначающее неправедный суд. Связано с одноименным названием русской сатирической повести 2-ой пол. XVII в., основанной на распространенном сказочном сюжете.

право на землю, как на воздух. — А.И. Герцен полагал, что земля, подобно воздуху ничья, Божья и не может быть предметом купли-продажи, а должна быть коллективной собственностью крестьян.

«Черный передел»… — народническая организация, возникшая в авг. — сент. 1879 г., название которой связано с распространенными среди крестьян слухами о близком всеобщем «черном» переделе земли.

Как терялись тезисы… — имеется в виду апрельское выступление В. И. Ленина с тезисами «О задачах пролетариата в данной революции» (1917), представляющих план перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Кому на Руси жить хорошо? — Название поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» (1863) превращается у Пришвина в важнейший вопрос, который писатель задает времени; ответ на этот вопрос ставит под сомнение результаты Февральской революции, провозгласившей земельный вопрос одним из основных.

…а все еще снится — Варя Измалкова.

…новый крест для народа русского, я смутно чувствовал еще раньше, неминуемо должен прийти, чтобы искупить — что искупить? — Пришвин стремится понять происходящее в контексте христианской традиции искупления вины (греха) — отсюда скрытый диалог с Александром Блоком (незаконченная поэма «Возмездие», 1910–1921) и новый, требующий ответа, вопрос. В первые послереволюционные годы в дневнике появляется ряд записей, в которых развивается мотив вины («Русский народ погубил цвет свой, бросил крест свой и присягнул князю тьмы», «цвет измят, крест истоптан, всюду рубят деревья, как будто хотят рубить себе из них новый крест»), а также артикулируется стратегия Пришвина-писателя в этой ситуации («Я, может быть, больше многих знаю и чувствую конец на кресте, но крест — моя тайна, моя ночь, для других я виден как день, как цвет»). Ср.: Цвет и крест. С. 7; Дневники 1918–1919. Коммент. к с. 207. С. 368.

Россия погибает. Боже мой, да ее уже и нет, разве Россия эта с чувством христианского всепрощения, эта страна со сказочными пространствами, с богатствами неизмеримыми. — Именно в это время между двух революций отмечает Пришвин истощение еще недавно живых русских мифов, которые связывали земную реальность с небесной, одухотворяя повседневность, придавая ей культурный статус. Ср.: запись от 22 Сентября 1916 г.

Мне приходилось странствовать в необъятных степях Семипалатинской области… — имеется в виду поездка в заиртышские степи (1909), в результате которой была написана повесть «Черный араб» (1910).

Государство настоящего построено на основе личного обладания вещами и на праве продавать их и передавать потомству. Отказать в этом людям-собственникам — значит обидеть не только их, но и отцов их, матерей и дедов. — Пришвин обнажает самую суть еще не различимых будущих катастрофических последствий уничтожения собственности, которое приведет к разрушению исторической памяти, искажению картины социального прошлого каждого человека, уничтожению преемственности культурной традиции в обществе. Отрыв от корней воспроизводит ситуацию «блудного сына», оказавшегося в этой роли не по личному, пусть ошибочному, выбору, а по принуждению и безвыходности — ситуация, в которой «блудному сыну», вопреки евангельской парадигме, некуда и незачем возвращаться («этот социализм, похожий на искусство, все это явно или тайно говорит «нет» отцу своему и отправляет блудного сына все дальше и дальше»). Интересно, что уже в это время Пришвин улавливает в социализме его «художественное», родственное искусству происхождение: стремление «моделировать подлинное бытие». Ср.: Парамонов Борис. След: Философия. История. Современность. М.: Издательство Независимая газета, 2001. С. 9–25.