Карел Чапек - Гордубал

И знаменитый юрист с победоносным видом тяжело опускается в кресло.

Точно черт из коробочки, выскакивает новая черная фигурка, - молодой смазливый адвокат Поланы Гордубаловой.

- ...Нет ни одного прямого доказательства соучастия моей подзащитной в убийстве Юрая Гордубала. Все доказательства лишь догадки, выведенные путем умозаключения из второстепенных моментов дела, из гипотетической связи, надуманной обвинением. Господа присяжные заседатели! Вся эта гипотеза построена на предположении, что Полана Гордубалова была заинтересована в смерти мужа или что она была ему неверна. Я мог бы здесь сказать: если супружеская измена-достаточное основание для убийства, скольких мужей и жен из присутствующих здесь, скольких людей в деревне и в городе не было бы сейчас в живых? Итак, подобную аргументацию мы лучше оставим в стороне. Спрашивается - откуда мы знаем о прелюбодеянии Поланы Гордубаловой? Правда, здесь перед нами продефилировала вся деревня и показала против обвиняемой. Но подумайте, господа, кто из нас уверен в своих ближних и соседях! Кто из вас знает, что говорят о нем окружающие? Быть может, говорят вещи похуже, чем об этой несчастной женщине. Самое безупречное поведение не убережет вас от кривотолков и унизительной клеветы. Обвинение не упустило ни одного свидетеля, которому бы хотелось очернить беззащитную женщину...

- Протестую против оскорбления свидетелей! - восклицает прокурор.

- Да, да, это неуместно, - замечает председатель суда. Прошу вас, господин защитник, воздержаться от таких выпадов.

Смазливый господинчик быстро и учтиво кланяется:

- Пожалуйста. Итак, суд выслушал всех, свидетелей, пожелавших выступить против Поланы Гордубаловой. Но суд забыл еще об одном свидетеле, я бы сказал, свидетеле главном. Этот свидетель - убитый Юрай Гордубал! - Смазливый господин взмахивает в воздухе бумагой. - Господа присяжные заседатели!

За десять дней до смерти крестьянин деревни Кривой Юрай Гордубал подписал вот это свое завещание. Он словно предчувствовал, что потребуется его вмешательство, и велел написать в завещании следующие слова. - Молодой защитник читает высоким патетическим голосом: - "Все свое имущество, движимое и недвижимое, завещаю жене моей Полане Гордубаловой, урожденной Дурколовой, за любовь ее и верность супружескую". Вот. не угодно ли! "За любовь ее и верность супружескую"! Таково завещание Юрая Гордубала, таково его показание в этом деле. Слышали вы сегодня слова пастуха Миши? "Передает вам хозяин Гордубал, что Полана была ему доброй и верной женой"? Признаюсь, я сам был потрясен этими словами, они прозвучали, как голос с того света. А вот перед вами эти слова, здесь, на бумаге.

Свидетельство единственного человека, который действительно знал Полану. Батрак Манья хвастался сестре, что состоит в связи с хозяйкой. Вот о чем болтал батрак, а вот (щелчок по завещанию) слова ее мужа перед всевышним. Решайте сами, господа, кому верить...

Молодой адвокат задумчиво наклоняет голову.

- Итак, если отпадает версия о прелюбодеянии моей подзащитной, отпадают тем самым какие бы то ни было побуждения избавиться от мужа. Но ведь она на восьмом месяце беременности, - возразят мне. Ах, господа, можно привести свидетельства многих медицинских авторитетов, указывающих, насколько ошибочно бывает определение сроков беременности. - И шустрый господинчик перечисляет целый ряд авторитетов и ученых мнений.

Прожженный адвокат Штепана покачивает головой. Эх! подпортил дело. Присяжные не любят ученых аргументов. Но с этим завещанием - ловко придумано.

- Представьте себе, господа присяжные заседатели, что вы судите эту женщину, и ребенок Юрая Гордубала, живое доказательство ее верности и любви супружеской, появится на свет в тюрьме, будет записан, как ребенок блудницы... Именем всего, что нам свято, предостерегаю вас, господа присяжные заседатели, от судебной ошибки, которая погубит еще неродившееся дитя!

Смазливый господинчик садится и утирает пот надушенным платком.

- Поздравляю, коллега, - гудит ему на ухо матерый судейский волк. - Неплохо, неплохо.

А прокурор уже поднимается для реплики. Лицо его побагровело, руки дрожат.

- Ребенок так ребенок! - восклицает он хрипло. - Коллега защитник! Здесь говорил ребенок Юрая Гордубала - Гафья. Ее слова, надо полагать, вы не назовете (удар кулаком по столу) клеветой!

Надеюсь! (Смазливый адвокат кланяется, пожав плечами.) Впрочем, приношу вам благодарность за завещание Юрая Гордубала. Это единственное, чего нам не хватало здесь, - прокурор выпрямляется во весь рост, - чтобы дорисовать весь облик этой женщины, облик поистине демонический, которая, уже обдумав план убийства своего туповатого и бесхарактерного добряка мужа, изобретает еще этот последний утонченный штрих в свою защиту. Заставить несчастного завещать ей одной все свое имущество, да еще выдать ей нечто вроде морального алиби! "За любовь ее и верность супружескую"! И добряк послушно подписывает это. Готово! Теперь уже ни единого геллера не останется на долю маленькой Гафьи, все попало в руки развратницы - на любовника, на потребу ее греховных страстей...