Кришан Чандар - Ветка эвкалипта

Министр, смеясь и шутя, провел доктора через мужскую половину дома, через помещение для слуг и подвел его к женской половине. Здесь он остановился и подал знак служанке, стоящей у дверей. Та, униженно кланяясь, распахнула дверь и жестом пригласила их войти. Министр взял доктора под руку и повел его в комнату. Несколько служанок бросились бежать в разные стороны, зажимая руками рот, чтобы не рассмеяться. Доктор увидел только, как мелькнули их разноцветные одежды.

Теперь они стояли в комнате с золоченым потолком, с которого свисала огромная хрустальная люстра. На резной кровати из черного дерева, под легким прозрачным пологом, шитым золотом и жемчугом, спала женщина. Сердце доктора бешено заколотилось. Это была Назан!

Он увидел ее лицо. Тонкая изогнутая бровь, длинные густые ресницы, бросающие на щеки тень, уголок нежных пунцовых губ, маленькое розовое ухо и локон, упавший на щеку, нежный изгиб шеи, словно выточенной из слоновой кости. И вдруг перед глазами доктора появилась ветка эвкалипта. Потом в глазах его потемнело, и он уже ничего не видел перед собой.

– Я побеспокоил вас ради нее, – сказал Фироз Чанд. Доктор молчал.

– Вот уже три дня, как она ничего не может есть. Стоит ей съесть хоть маленький кусочек, как ее сразу же начинает тошнить. Все ночи она не спит, а сейчас только что уснула. Стоит ли нам ее будить?

Последнюю фразу министр произнес просительно, и было ясно, что он надеялся на то, что доктор сжалится над ним.

– Разбудить придется, – сухо сказал доктор. – Иначе как же я стану ее осматривать?

Несколько минут министр умоляюще смотрел на доктора, но, поняв, что тот непреклонен, потихоньку направился к кровати. Он осторожно раздвинул полог и потрогал локон спящей, потом тихонечко похлопал ее по щеке и потряс за плечо.

Назан потянулась, зевнула и открыла глаза. Заметив стоящего перед ней министра, она протянула к нему руки, но в ту же минуту увидела доктора. Вскрикнув, она отпрянула назад.

– Не бойся, дорогая, – засмеялся Фироз Чанд. – Это же не чужой, это наш доктор. Он пришел лечить тебя.

– Оставьте нас ненадолго одних! – резко сказал доктор.

– Конечно, конечно! – заторопился Фироз Чанд и, смеясь, вышел из комнаты.

Доктор присел на край постели. Он повернул голову, избегая смотреть на Назан, которая, потупив глаза, нервно перебирала пальцами конец простыни.

– Что с вами? – спросил доктор.

После долгого молчания Назан сказала едва слышно:

– Живот.

– Что еще?

Но снова наступило молчание. И волны чувств, разбушевавшись, захлестнули их обоих. А потом в сердце доктора пришла ночь и он почувствовал, как тьма разливается по его крови.

– Министр сахиб хочет, чтобы я сделала аборт, – чуть слышно проговорила Назан.

– А вы?

Снова воцарилось молчание. И доктору показалось, что за эту минуту перед его глазами прошла вся его жизнь. Когда капля становится морем, сколько слез можно увидеть в одной улыбке! Сколько веков помещается в одном мгновенье! Что же это за минута?

– Я тоже этого хочу, – сказала Назан и, повернув лицо, стала смотреть в окно.

– Почему?

– Да потому, что я его любовница! Девка!

Все встало на свое место. Стены и потолок перестали кружиться, люстра перестала раскачиваться. Ковры больше не улыбались. Теперь доктор видел лишь одну комнату, одну постель и одну женщину.

– Где твой отец? – спросил доктор.

– Он умер во время той эпидемии.

Доктор открыл чемоданчик, но тут же снова закрыл его и взял руку Назан. Потом он отпустил ее, и она бессильно упала на одеяло. Назан так посмотрела на доктора, что ему показалось, будто в ее глазах скрывается потайная лестница, по которой она приглашает доктора взойти. «Смотри, доктор, – казалось, говорили ее глаза, – он ведь только прикасался ко мне, но моя душа никогда не принадлежала ему. Моя душа осталась прежней. Посмотри, я все та же простая, застенчивая Назан, какой была всегда. Доктор, неужели ты не видишь, что я осталась прежней Назан, дочерью пламенного солнца!»

И вдруг она разрыдалась, закрыв лицо руками.

– Почему вы не пришли тогда в мою деревню, доктор? – говорила она сквозь слезы. – О, почему вы не пришли тогда ко мне?! Доктор! Доктор!

Молча вышел он из комнаты.

Вечером, еще раз перечитав письмо своего отца, он разорвал его и бросил. Потом сел и написал прошение об отставке на имя министра.

Прошло много лет. Доктор состарился, обрюзг и потолстел. Волосы его стали совсем седыми, но он не оставлял своей практики, хотя был уже богат.