Людвиг Тик - Достопамятное жизнеописание Его Величества Абрагама Тонелли

Их Величество просило меня произвести несколько изящных кунстштюков в присутствии всего высшего министерства, ибо он как раз имел в мыслях устроить большой пир. Сказал о своей готовности служить и что он может располагать моим незначительным талантом по своему изволению.

Но чтобы доставить потеху и ему самому, тотчас же превратил его супругу в чистое червонное золото, так что он от изумления даже руками всплеснул. Однако просил меня снова превратить в жену. Свершено по его просьбе.

Тут с императрицей был учинен весьма интересный психологический опыт: что и как она чувствовала, думала и представляла, будучи золотом. Всем присутствующим было то чрезвычайно любопытно; но она сказала только, что вовсе ничего не чувствовала. Что было весьма примечательно.

Ну а мне она золотою показалась куда прелестнее, нежели в подлинном своем естестве.

Теперь все министры были в сборе, и император попросил меня что-нибудь показать в их присутствии. Стол был накрыт, кушанья дымились, и высокое министерство уже пустило слюнки, как я взял да и превратил все яства в золото.

О, когда б я был в силах описать изумление, в которое они все поверглись; в самом деле было чему подивиться.

Чтобы загладить обиду, через короткое время снова обратил все в подлинные кушанья.

Еще когда мы сидели за столом, монарх получил письмо, из коего узнал, что один из присутствующих министров главный изменник. Он также признался в своем злодеянии и просил прощения.

Император изрек ему смертный приговор, так что его немедля должны были казнить. Но я вмешался и просил о помиловании, тотчас же превратил его в золото и посоветовал императору сослать на монетный двор, где из него начеканят дукатов в назидание другим изменникам. Совершено; один из слуг, который вздумал над ним поглумиться, также был на скорую руку превращен в золото.

Император несказанно благоволил ко мне. Вознамерившись устроить большую охоту, пригласил и меня принять в ней участие. Уверял его, что издавна был завзятым любителем охоты.

Опять никого не подстрелил, ибо, как сказано, не умел попадать.

Однако превращал львов и различных других зверей в золото, а потом они у меня оживали и разбегались. Императору за всю жизнь не приводилось так веселиться.

Также уверял меня помянутый император в своей неизменной протекции, и что я должен безотлучно пребывать при его дворе, чем был до чрезвычайности доволен, ибо можно было сладко поесть, а равно и ни в чем не терпеть недостачи.

Недолго пробыл при дворе, как разгорелась довольно значительная война, ибо соседние народы вторглись в империю, разоряли деревни и крепости, словом, причиняли большой вред.

Император в то время совсем растерялся.

Он собрал большой совет из самых сведущих и искушенных мужей, к коим был причислен и я. Ну, все ратовали за мир, ибо всем недоставало мужества, я был единственным, кто стоял за войну, также обещал предводительствовать армией и вызвался наголову разбить врага.

Мне, было, сперва не хотели доверять, однако склонил их своими увещаниями к тому, что меня назначили фельдмаршалом.

Приметил, что солдаты исполнены отваги и не медля вступил в неприятельские пределы.

Скоро дело дошло до сражения, в котором неожиданным образом и к моей великой радости я и впрямь одержал победу, хотя доселе это было всего одно мое обещание. Не поленились вступить на неприятельскую землю, завоевали крепости и города, оставили в них гарнизоны и, увенчанные славой и честью, возвратились в Аромату.

Жители выбегали навстречу с громоподобным «виват!». Император обнял меня; все глядели на нас и не могли наглядеться. В такой чести я еще никогда не был.

Пришло время и мне второй раз в жизни узнать любовь. А именно: сердце мое пленила прелестная дочь императора. Посему впал в меланхолию, повесил нос и даже порой был груб с самим монархом. Он сразу догадался, что мне чего-то недостает. Часто спрашивал о причине, однако я всегда отмалчивался, ибо весьма его страшился.

Наконец собрался с мужеством и признался ему в своей любви, заливаясь слезами восторга и скрежеща зубами. Император увидел, что со мной шутки плохи и обещал руку дочери, ежели я ему уступлю жемчужину.

Принужден был раскусить и сей горький орешек, ибо жемчужина была мне донельзя люба, да и прекрасную принцессу заполучить в супруги очень хотелось. В самый тот день, когда я выдал жемчужину, мне была вручена невеста и устроено столь великолепное свадебное торжество, что мои теперешние подданные и посейчас еще о нем вспоминают.