Оноре Бальзак: Шуаны, или Бретань в 1799 году

В ту минуту, когда Юло разгадал тайну вероломных замыслов, которую выдали ему козьи шкуры Крадись-по-Земле, он убедился, что благодетельный мир, каким Франция обязана была дарованиям Гоша, нарушен и сохранить этот мир невозможно. Итак, в результате трехлетнего бездействия правительства война возобновлялась, и, несомненно, более ужасная, чем прежде. Революция, смягчившаяся после 9 термидора [6] «Революция, смягчившаяся после 9 термидора...» — то есть после 27 июля 1794 г., когда были свергнуты якобинцы. В действительности, смягчился террор против врагов Республики, якобинцы же подверглись жесточайшим преследованиям. , теперь, очевидно, должна была вновь прибегнуть к террору, который сделал ее ненавистной для благонамеренных умов. И как всегда, внутренние раздоры во Франции разжигало золото Англии. Республика, покинутая молодым Бонапартом [7] «Республика, покинутая молодым Бонапартом...» — Бонапарт предпринял поход в Египет, но бросил армию и возвратился в октябре 1799 г. в Париж, когда узнал о создавшихся к концу 1799 г. благоприятных условиях для свержения Директории. , казавшимся ее гением-покровителем, видимо, была не в состоянии сопротивляться стольким врагам, а самый жестокий из них выступил последним. Гражданская война, возвещенная множеством отдельных мелких восстаний, явно принимала новый, небывало серьезный характер, раз шуаны задумали напасть на такой сильный конвой. Вот какие размышления, хотя и гораздо менее краткие, возникли в голове Юло, как только он увидел в появлении Крадись-по-Земле признак искусно подготовленной засады; но сначала лишь он один проник в тайну опасности.

Молчание, наступившее после пророческой фразы Юло, обращенной им к Жерару в конце предыдущей сцены, помогло командиру вновь обрести хладнокровие. Старый солдат едва не растерялся. Он не мог прогнать облако заботы, омрачившее его лоб, когда подумал о том, что его уже подстерегают ужасы войны, зверской жестокости которой устыдились бы и каннибалы. Его друзья, капитан Мерль и майор Жерар, пытались объяснить себе столь новое для них боязливое выражение на лице Юло: они смотрели на Крадись-по-Земле, который жевал лепешку, сидя у дороги, и оба не могли найти ни малейшей связи между этим подобием животного и тревогой их отважного командира. Но вскоре лицо его просветлело. Горюя о бедствиях Республики, Юло радовался случаю послужить ей в сражении и весело дал себе слово не попасть впросак и разгадать дьявольски хитрого лазутчика, которого подослали шуаны, оказав таким выбором честь неприятелю. Прежде чем принять решение, он принялся рассматривать позицию, где враги хотели напасть на него врасплох. Увидев, что дорога, на которой он остановился, проходит через овраг неглубокий, но окаймленный лесом и что к этому оврагу ведет несколько тропинок, он нахмурил густые черные брови и взволнованным голосом тихо сказал двум своим друзьям:

— Мы попали в осиное гнездо.

— Чего же вы боитесь? — спросил Жерар.

— Боюсь? — переспросил Юло. — Да, боюсь. Я всегда боялся, как бы меня, словно собаку, не пристрелили из лесу, даже не крикнув: «Берегись!»

Мерль засмеялся:

— Ну, «берегись» — это уж роскошь!

— Нам в самом деле грозит опасность? — спросил Жерар, удивляясь хладнокровию Юло не меньше, чем его мимолетному страху.

— Тс-с! — сказал командир. — Мы залезли в волчью пасть. Темно, как в печи, и тут надо зажечь свечку. Хорошо еще, — добавил он, — что мы поднялись на вершину этой горы!..

Он наградил гору энергичным эпитетом и добавил:

— А все-таки я, пожалуй, разберусь, в чем тут дело.

Командир поманил обоих своих друзей, и втроем они обступили Крадись-по-Земле. Шуан вскочил, как будто боясь помешать им.

— Сиди на месте, бездельник! — крикнул Юло и толкнул шуана на откос, с которого тот поднялся.

С этого мгновения командир полубригады не отводил от беспечного бретонца внимательного взгляда.

— Друзья! — тихо сказал он обоим офицерам. — Пора вам сказать, что в парижской лавочке разгром [8] «...в парижской лавочке разгром» . — Юло называет «лавочкой» правительство Директории, к которому французский народ относился с презрением. . После потасовки в национальных собраниях Директория опять прошлась метлой по нашим рядам. Эти пентархи [9] «Эти пентархи...» — Пентархня ( греч. ) — «пятивластие» (членов Директории было пять). , или, вернее сказать, пентюхи, только что потеряли хорошего солдата: Бернадот больше не хочет с ними связываться.