Оноре Бальзак: З. Маркас

Маркас изучил все, что должен знать истинный государственный деятель; поэтому он чрезвычайно удивился, убедившись в глубоком невежестве тех лиц, которые во Франции захватили в свои руки управление государством. Если призвание Маркаса побудило его к занятию науками, то природа, со своей стороны, щедро наделила его теми дарами, которые приобрести невозможно: острой проницательностью, самообладанием, гибкостью ума, быстротой суждения, решительностью и — что составляет особую силу людей подобного склада — неистощимой изобретательностью в выборе средств.

Наступил день, когда Маркас счел себя достаточно вооруженным. Францию раздирали тогда внутренние распри, порожденные победой Орлеанской ветви Бурбонов над старшей. Поле политических битв явно изменилось. Гражданская война теперь не может тянуться долгое время, в провинциях она уже не возникнет. Произойдет непродолжительная борьба в столице, местопребывании правительства, и эта борьба явится завершением той борьбы идей, которая перед тем разыграется между избранными умами. Такое положение вещей продлится до тех пор, пока во главе французского народа будет то своеобразное правительство, которое правит им ныне, — власть, не похожая ни на какую другую: ведь английское правительство имеет столь же мало общего с французским, как и территория Англии с территорией Франции. Областью, наиболее подходящей для Маркаса, явилась поэтому политическая пресса. Он был беден и не мог добиться избрания в палату; это ставило его в необходимость сразу проявить себя. Он решился на самую тяжелую жертву, какую может принести выдающийся человек, отдав свое перо на службу интересам одного богатого и честолюбивого депутата. Новый Бонапарт, он подыскивал себе Барраса; новый Кольбер надеялся найти Мазарини. Маркас оказал своему покровителю огромные услуги. При этом он не становился в позу, не превозносил себя, не жаловался на людскую неблагодарность; он оказал своему покровителю эти услуги в надежде, что тот поможет ему стать депутатом. Маркас желал лишь одного: получить взаймы такую сумму денег, которая дала бы ему возможность купить себе дом в Париже и тем приобрести требуемый избирательным законом имущественный ценз. Ричард III [7] Ричард III — английский король (XV в.), герой одноименной исторической хроники Шекспира, воскликнувший во время сражения: «Коня, коня, полцарства за коня!» хотел только коня!

В три года Маркас создал одного из тех многочисленных мнимо одаренных политических деятелей, которые являются как бы ракетками в руках хитреца, исподтишка перебрасывающего из одной руки в другую министерские портфели, — так хозяин уличного театра марионеток сталкивает на своей сцене полицейского комиссара с Полишинелем [8] Полишинель — герой старинного французского театра марионеток; он умеет ловко провести полицейского и выйти сухим из воды. в надежде на хороший сбор. Этот человек держался Маркасом, но был достаточно умен, чтобы правильно оценить того, кто сумел выкрасить его в подобающие цвета, и понять, что если Маркас выдвинется, то окажется человеком, необходимым для правительства, тогда как он, его бывший покровитель, будет сдан в архив — в палату пэров. Поэтому покровитель решил ни в коем случае не дать Маркасу стать на виду, но скрыл это намерение под маской беззаветной преданности, причем, как все мелкие люди, умел притворяться необычайно искусно. Постепенно он начал обнаруживать свою неблагодарность — ведь ему надо было убить Маркаса, чтобы тот не убил его. Эти два человека, казавшиеся столь тесными союзниками, возненавидели друг друга, как только один из них решился обмануть другого. Государственный муж вошел в состав министерства, Маркас остался в оппозиции, чтобы обезопасить своего министра от возможных нападений; и, чудом ловкости, он даже добился для него похвал со стороны оппозиции. Чтобы избавиться от необходимости вознаградить своего помощника, государственный муж сослался на невозможность сразу же, без достаточной подготовки, предоставить видное место оппозиционеру. Маркас же рассчитывал на такое место, чтобы потом приобрести путем женитьбы желанный избирательный ценз. Ему было тридцать два года, он предвидел роспуск палаты. Уличив своего министра в явной недобросовестности, он сверг его — или, во всяком случае, не мало способствовал его падению — и вывалял сановника в грязи.

Всякий низвергнутый министр должен, чтобы вернуться к власти, показать, что он опасен; этот человек, опьяненный ласковыми речами короля и вообразивший себя министром надолго, понял теперь свою ошибку. Он признал ее, одновременно оказав Маркасу небольшую денежную услугу, ибо тот вошел в долги за время этой борьбы. Он поддержал газету, где работал Маркас, и добился того, что Маркаса назначили ее редактором. Маркас хоть и презирал его, но, получив от него таким образом как бы задаток, согласился сделать вид, что переходит на сторону низвергнутого министра. Еще не обнаруживая всей мощи своих дарований, Маркас ввел в бой несколько бóльшие силы, показал половину того, на что он был способен; новое министерство просуществовало всего сто восемьдесят дней — его растерзали. Маркасу пришлось иметь дело кое с кем из депутатов, он вертел ими как ему хотелось и внушил им высокое мнение о своих талантах. Его манекен снова получил портфель министра, и газета Маркаса стала органом министерства. Министр слил эту газету с другой — единственно для того, чтобы таким способом уничтожить Маркаса: при слиянии обеих газет тому пришлось уступить место конкуренту, богатому и наглому человеку с именем, уже крепко сидевшему в седле.