Джин Вебстер - Длинноногий дядюшка

Подоконники очень высоко от пола, с обыкновенного стула смотреть в окно невозможно. Но я отвинтила зеркало от комода и придвинула его к окну. Получилось сиденье как раз нужной высоты. Выдвинешь ящики — будут ступеньки. Очень удобно!

Салли Мак-Брайд помогала мне выбирать вещи на распродаже у одной выпускницы. Она все время жила дома и знает толк в мебели. Вы не можете себе представить, какое удовольствие расплачиваться бумажкой в пять долларов и еще получать сдачу, когда прежде в кармане бывало по нескольку центов. Уверяю Вас, дядюшка, я очень ценю свое жалованье.

Салли — самая приятная девица в мире, а Джулия Ретледж Пендльтон — самая противная. Кого только ни сведет судьба! Салли на все смотрит весело, а Джулия всем недовольна. Она и не пытается быть любезной — раз вы из Пендльтонов, этого достаточно, чтобы попасть в рай без пропуска. Мы с ней рождены врагами.

А теперь, я думаю, Вам не терпится узнать, чему я учусь?

I. ЛАТЫНЬ: Вторая Пуническая война. Ганнибал с войсками минувшей ночью остановился лагерем у Тразименского озера. Он приготовил засаду римлянам, и сегодня на рассвете был бой. Римляне отступают.

II. ФРАНЦУЗСКИЙ: Двадцать четыре страницы из «Трех мушкетеров» и неправильные глаголы третьего спряжения.

III. ГЕОМЕТРИЯ: Закончила цилиндры, занята конусами.

IV. АНГЛИЙСКИЙ: Прохожу экспозицию. Мой слог исправляется с каждым днем, становясь ясным и кратким.

V. ФИЗИОЛОГИЯ: Дошли до пищеварительной системы. В ближайшее время — желчный пузырь и поджелудочная железа.

Ваша, на пути к знаниям ДЖЕРУША АББОТ .

P.S.Надеюсь, Вы не употребляете спиртного? Сказать страшно, что бывает с печенью…

Среда.

Дорогой длинноногий дядюшка!!

Я переменила имя.

По спискам я еще «Джеруша», [2] Джеруша — библейское «Иеруша» (см. 4 Цар 15, 33 и 2 Пар 27, 7), мать царя Иоафама. Имя исключительно редкое и, как все редкие имена из Ветхого Завета, вошедшие в обиход англоязычных стран, отдает даже не строгим протестантским благочестием, а некоторым ханжеством. но так я всюду — «Джуди». Не очень приятно назвать себя единственным ласкательным именем, которое тебе давали. Я ведь не выдумала «Джуди», так звал меня Фредди Перкинс, пока не научился говорить.

Хотела бы, чтобы миссис Липпет получше выбирала нам имена! А то фамилии она берет из телефонной книжки (Вы найдете Абботов на первой странице), а имя — где придется. Например «Джерушу» она прочла на могильной плите. Я всегда ненавидела это имя, а Джуди мне скорее нравится. Оно такое глупое, для совсем другой девушки — голубоглазой, нежной, избалованной, не ведающей забот. Хорошо бы такой быть!.. Какие бы ни были у меня недостатки, избалованной меня не назовешь. Но очень забавно в это играть. В будущем, пожалуйста, называйте меня Джуди.

Хотите, я Вам кое-что скажу? У меня три пары лайковых перчаток. Прежде на елку мне дарили митенки, но у меня никогда еще не было настоящих перчаток, с пальцами. Я вынимаю их и все время примеряю. Жаль, что нельзя их носить в классе.

Звонок к обеду. До свиданья!

Пятница.

Представьте, учительница английского сказала, что мое последнее сочинение на редкость своеобразно. Ей-Богу, так и сказала! Просто не верится, ведь меня дрессировали восемнадцать лет. Цель приюта превратить девяносто семь сирот в девяносто семь близнецов (что Вы, несомненно, знаете и сердечно одобряете).

Мои удивительные способности развились в раннем возрасте, когда я мелом на дверях рисовала миссис Липпет.

Надеюсь, Вам не обидно, что я осуждаю дом моего детства? Что ж, все — в Ваших руках: если я стану слишком дерзкой, не посылайте мне больше денег. Конечно, я сейчас невежлива, но Вы не можете ожидать от меня хороших манер. Приют для подкидышей — не школа для воспитанных барышень.

Знаете, самое трудное в колледже — не занятия, а перемены. Я почти не понимаю, о чем говорят девочки. Их шутки — о прошлом, у них оно есть, у меня — нету. Я чужая в их мире и не понимаю их языка. Очень противное чувство! Так было у меня всю жизнь. В прежней школе девочки разглядывали меня — я была странной, чужой. Я просто ощущала, что на мне написано: «Приют Джона Грайера». Самые чувствительные подходили и говорили мне что-нибудь милое. Я НЕНАВИДЕЛА ВСЕХ, а больше всего — чувствительных.

Здесь никто не знает, что я выросла в приюте. Салли Мак-Брайд я сказала, что отец и мать у меня умерли, а один добрый старый человек определил меня в колледж. Ведь так оно и есть! Не думайте, что я — трусиха, я просто хочу быть, как все девочки, а Ужасный Дом, омрачающий мое детство, разделяет нас. Когда я поворачиваюсь к нему спиной, выкидываю его из памяти, мне кажется — я могу быть совершенно такой же, как другие. Не поверю, что есть какая-нибудь разница! А Вы?