Джон Голсуорси - Пылающее копье

- Спешите! - сказал ему кассир. Мистер Левендер побежал вдоль поезда, заглядывая в окна вагонов в поисках нужного ему Лица. Раздался свисток; мистер Левендер был в отчаянии, но вдруг на глаза ему попалась табличка с надписью "Занято" на купе первого класса. Заглянув в окно, он увидел там одного пассажира, без сомнения, высокопоставленного, который сидел среди множества газет и курил сигару. Ни секунды не колеблясь, мистер Левендер рванул дверцу и вслед за Блинк ворвался в купе.

- Здесь занято, сэр, - проговорило Высокое Лицо, но поезд уже тронулся.

- Я знаю, - сказал мистер Левендер, опустившись на диван напротив, - и только неотложность моего дела заставляет меня нарушить ваше священное уединение, ибо, верьте мне, сэр, я обладаю если не привычками, то по крайней мере инстинктами джентльмена.

Высокое Лицо сделало нетерпеливый жест, словно желая мановением руки остановить поезд, но, видимо, отказалось от своего намерения, водрузило сигару на место и уставилось на мистера Левендера.

Наш герой ответил на этот многозначительный взгляд молчанием, Блинк же убралась под диван и прижалась мордой к полу, взволнованная новым способом передвижения.

"Да, - думал мистер Левендер, - в его глазах почти сверхчеловеческая сила и коварство. Это глаза паука, засевшего в центре огромной паутины. Они завораживают меня".

- Вы, без сомнения, и есть Невидимая Сила, сэр, - внезапно заговорил он, - я, кажется, на пороге разрешения тайны. Вы сами скажете мне, кто я: марионетка или общественный деятель.

Высокое Лицо явно пришло к выводу, что имеет дело с помешанным, поэтому оно положило руки на колени, чтобы быть готовым к обороне; тем не менее во рту его была сигара, а на лице - натянутая улыбка.

- Чем я могу быть полезен, сэр? - спросил он. - Не хотите ли сигару?

- Нет, благодарю вас, - ответил мистер Левендер, - очи моей души должны быть ясными, потому что я хочу спросить вас о самом главном. Вы или не вы управляете нашей страной? От вашего ответа зависит все мое будущее. Скажите, когда я призываю народ к чему-либо, я говорю то, что подсказывает мне моя совесть или ваша? Далее, если я говорю то, что подсказывает ваша совесть, то есть ли она у вас?

Высокое Лицо, по-видимому, решило ни в чем не перечить незваному гостю и стряхнуло пепел с сигары.

- Черт побери, сэр, - сказало оно, - я не знаю, кто вы такой, но моя совесть так же чиста, как и ваша.

- Я счастлив узнать это, - проговорил мистер Левендер со вздохом облегчения, - ибо правите вы страной или нет, вы, несомненно, являетесь тем источником, где черпают вдохновение почти все мои соотечественники и я сам. Мы припадаем к вам и пьем. И сознание, что ваши воды чисты и не замутнены никакими личными соображениями и властолюбием, бесконечно укрепит нас. Могу ли я в таком случае считать, что вы - стоящая над страстями и происками безличная сила и что ваши бесчисленные ежедневные издания отражают лишь объективную истину и никоим образом не искажают положения вещей предвзятостью или субъективизмом?

- Да вы хотите знать слишком много, - сказало Высокое Лицо, улыбаясь.

- Но как же можно знать слишком много? - спросил мистер Левендер. Если вы на самом деле невидимый властелин, направляющий потоки общественной жизни и поворачивающий их в какую угодно сторону, то необходимо, чтобы мы верили в вас; однако, прежде чем поверить в вас, мы должны узнать о вас все - не так ли?

- Избави боже, сэр, - ответило Высокое Лицо, - это же противно всем основам религии. Вера никогда не опирается на знание.

Мистер Левендер был настолько потрясен этим ответом, что на мгновение умолк; брови его так и ходили вверх и вниз.

- Сэр, - выговорил он наконец, - вы подали мне новую идею. Если вы правы, то не доверять вам и вашим действиям или, вернее, вашим изданиям, есть не что иное, как кощунство.

- Надеюсь, что да, - сказало Высокое Лицо, выпуская длинную струйку сигарного дыма. - Вам это раньше никогда не приходило в голову?

- Нет, - простодушно ответил мистер Левендер, - я еще никогда не сомневался в том, что пишут в газетах.

Лицо усердно закашляло.

- Я всегда отношусь к ним с полным доверием, - продолжал мистер Левендер, - и хочу, чтобы меня считали таким же: "без страха и упрека". Насколько я понимаю, это тот принцип, на котором джентльмен должен строить свою жизнь, всегда доверяя другим и стремясь к тому, чтобы другие доверяли ему. Я, конечно, не говорю о немцах, - поспешно добавил он.

- Естественно, - ответило Высокое Лицо. - Попробуйте-ка найти в наших газетах что-нибудь, что противоречило бы этому принципу. Все, что они печатают, относится к немцам, если не прямо, то косвенно. Немцы - их idee fixe {Навязчивая мысль (франц.).}, а без idee fixe никакая религия невозможна. Вам понятна моя мысль?