Оноре Бальзак - Беатриса

До сих пор, дорогая маменька, супружество оборачивается ко мне самой очаровательной своей стороной. Я расточаю свою нежность прекраснейшему из мужчин; и подумать только, что нашлась такая дура которая предпочла ему какого-то музыкантишку, ибо ясно, что она дура, и дура с рыбьей кровью, а это самый мерзкий род глупых женщин. Я жена, я милосердна в своей страсти, я исцеляю его раны, но мои раны будут гореть вечно. Да, чем больше я люблю Каллиста, тем сильнее чувствую, что умру от горя, если наше счастье кончится. Впрочем, здесь меня обожают и боготворят — все семейство и все друзья, посещающие особняк дю Геников, словом, все эти милые люди, которые так похожи на персонажей, вытканных на здешних старинных гобеленах, что кажется, будто они сошли с этих ковров, украшающих стены, чтобы доказать, что невозможное возможно. Когда-нибудь на досуге я опишу вам тетушку Зефирину, мадемуазель де Пеноэль, кавалера дю Альга, барышень де Кергаруэт и прочих. Всех, включая двух здешних слуг — Мариотту и Гаслена, которых, надеюсь, мне разрешат взять с собой в Париж. Они смотрят на меня, как на ангела, спустившегося в их края прямо с небес, и до сих пор вздрагивают, когда я обращаюсь к ним. Словом, все здесь заслуживает быть выставленным в кунсткамере. Свекровь торжественно уступила нам покои, которые раньше занимали она и ее супруг. Произошла крайне трогательная сцена.

— Я прожила здесь всю свою счастливую женскую жизнь, — заявила она, — пусть это послужит для вас счастливым предзнаменованием, милые мои детки!

Сама она поселилась в комнате Каллиста. Это поистине святая женщина, она готова отказаться в нашу пользу от всего, включая и все реликвии ее незапятнанной супружеской жизни. Бретонская провинция, этот городок, это семейство, хранящее старинные нравы, все это, вопреки забавным черточкам, которые подмечаем только мы, парижские насмешницы, все, даже в мелочах, таит в себе нечто необъяснимое, величественное, что можно определить только словом «священный». Все арендаторы обширных владений дю Геников, владений ныне выкупленных, как вы знаете, попечениями мадемуазель де Туш (ее мы обязательно навестим в монастыре), приходили приветствовать нас. Эти славные люди, нарядившиеся в праздничные одежды, выразили неподдельную радость, узнав, что Каллист стал их настоящим хозяином, и благодаря им я поняла Бретань, феодальные нравы, старую Францию. Это был настоящий праздник; вряд ли я сумею Вам его описать, лучше расскажу при встрече. Условия всех договоров были предложены самими крестьянами, мы подпишем их после осмотра наших земель, которые находились в залоге полтораста лет! Мадемуазель де Пеноэль сообщила нам, что фермеры показали свои доходы с правдивостью, которая покажется невероятной нашим парижанам. Через три дня мы отправляемся в путь и поедем верхами. По возвращении, дорогая маменька, напишу Вам опять; но что я могу Вам сказать, если уже сейчас счастье переполняет меня? Напишу Вам лишь то, что Вы уже знаете, то есть, как я люблю вас».

От Сабины дю Геник герцогине де Гранлье

После того как я разыгрывала роль владелицы замка, обожаемой вассалами, как будто революции 1830 и 1789 годов не сломали древка феодального знамени; после скачек по лесу, после привалов на фермах, после обедов на пожелтевших от времени скатертях, за старинными столами, гнущимися под богатырскими кусками мяса и похлебками, поданными в допотопной посуде; испробовав тончайших вин из кубков, похожих на те, которыми орудуют у нас фокусники; после ружейных выстрелов во время десерта, почти оглохнув от бесконечных «да здравствуют дю Геники!»; после балов, где весь оркестр заменяет одна-единственная волынка, в которую музыкант дудит по десять часов без передышки; после букетов; после новобрачных, которых мы, по их просьбе, собственноручно благословляли; после приятной усталости, которую прогоняет сон (раньше я и не подозревала, что можно так сладко спать); после радостных пробуждений, когда любовь светла, как само солнце, лучи которого затопляют наше ложе и несут с собою полчища мух, жужжащих басом, по-бретонски; наконец, после забавного времяпровождения в замке дю Геников, где окна величиной с настоящие ворота, а в залах проросла такая густая трава, что там может пастись стадо коров (но мы поклялись все привести в порядок, чтобы каждое лето приезжать сюда под восторженные крики «молодцов» клана дю Геников, и один из них пусть держит наше фамильное знамя), — после всего этого я, слава господу, наконец отдышалась в Нанте!..