Михаил Лермонтов - Стихотворения. Поэмы. Маскарад. Герой нашего времени

Стихотворение не окончено.

<���Э. К. Мусиной — Пушкиной>(стр. 155). — Графиня Эмилия Карловна Мусина-Пушкина, урожденная Шернваль (1810–1846) отличалась необыкновенной красотой. По словам современников, Лермонтов был увлечен ею.

«Как часто, пестрою толпою окружен…»(стр. 155). — В конце 1839 года в белоколонном зале Дворянского собрания на Михайловской площади в Петербурге был устроен первый новогодний бал-маскарад (до тех пор собрания происходили в доме Энгельгардта на Невском). На этом балу, среди множества гостей, присутствовал Лермонтов. «На бале Дворянского собрания, — вспоминал впоследствии И. С. Тургенев, — ему не давали покоя, беспрестанно приставали к нему, брали его за руки; одна маска сменялась другою, а он почти не сходил с места и молча слушал их писк, поочередно обращая на них свои сумрачные глаза, Мне тогда же почудилось, что я уловил на лице его прекрасное выражение поэтического творчества».

В последней строке Лермонтов говорит о том, что хочет оскорбить великосветское общество горькой и злой эпиграммой («И дерзко бросить им в глаза железный стих, // Облитый горечью и злостью!»).

Биограф поэта. П. Висковатов, утверждал, что Лермонтов намекает в своих стихах на встречу с дочерьми Николая I, и сообщал со слов А. Краевского, что многие выражения в этом стихотворении «показались непозволительными».

И скучно и грустно(стр. 156). — Душевное состояние, выраженное в стихотворении, — это господствующее настроение передовых, мыслящих людей эпохи 1830—1840-х годов, подавленных отсутствием общественной жизни, угнетенных невозможностью борьбы, жаждавших полезной деятельности. «Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования, — писал в 1842 году в своем дневнике А. И. Герцен. — Поймут ли они, отчего мы лентяи, ищем всяких наслаждений… Отчего руки не подымаются на большой труд? Отчего в минуту восторга не забываем тоски?..

Белинский назвал «И скучно и грустно» сатирой и ставил наравне с «Думой». Отмечая, что Лермонтов раскрыл в своем стихотворении трагические противоречия в мировоззрении своего современника, и не имея возможности прямо писать об этом, Белинский сопоставил «И скучно и грустно» с «Героем нашего времени». «Вспомните Печорина, — писал великий критик, — этого странного человека, который, с одной стороны, томится жизнию, презирает и ее, и самого себя… носит в себе какую-то бездонную пропасть желаний и страстей, ничем не насытимых, а с другой — гонится за жизнию, жадно ловит ее впечатления, безумно упивается ее обаяниями; вспомните его любовь к Бэле, к Вере, к княжне Мери, и потом поймите эти стихи…»

Из Гете(стр. 157). — Вольный перевод второй части стихотворения Гете «Wanderers Nachtlied» («Ночная песнь странника») («Uber allen Gipfeln // 1st Ruh…»), в текст которого Лермонтов вложил иной смысл. У Гете — картина постепенно засыпающей природы: последним так же мирно отходит ко сну человек. Лермонтов обещает вечный отдых от житейских невзгод.

<���М. А. Щербатовой>(стр. 157). — Относится к Марии Алексеевне Щербатовой, о которой Лермонтов говорил: «…Такая, что ни в сказке сказать, ни пером написать». Родственник поэта М. Н. Лонгинов назвал это стихотворение Лермонтова «вдохновенным портретом нежно любимой им женщины». Светская молва связывала имя Щербатовой с дуэлью Лермонтова и Баранта. А. И. Тургенев, встретивший М. А. Щербатову в Москве, где в это время находился Лермонтов, направлявшийся в кавказскую ссылку, записал в дневнике: «Сквозь слезы смеется. Любит Лермонтова».

М. А. Щербатова (урожденная Штерич) была украинкой. Лермонтов связал ее образ с природой и историей ее родины.

Воздушный корабль(стр. 158). — Написано около 15 марта 1840 года в ордонанс-гаузе — в петербургской офицерской тюрьме в связи со слухами о том, что французское правительство намерено перенести прах Наполеона с острова Св. Елены в Париж. Стихотворение представляет собою переделку баллады австрийского романтика И. X. Цедлица (Лермонтов пишет: «Зейдлица») «Geisterschiff» («Корабль призраков»). Между тем, по-своему комбинируя строфы и сильно сжимая описания, Лермонтов опустил все упоминания о призраках, которые управляют кораблем. У Цедлица император не зовет маршалов, не кличет соратников и сына, нет у него и возвращения Наполеона. Описания Лермонтова, — замечает Б. М. Эйхенбаум, — настолько реальнее и материальнее, чем у Цедлица, что даже не вяжутся с заглавием, навеянным немецким оригиналом.