Оноре Бальзак - Серафита

Что же замыслило это Существо, постоянное по своей сути и своим способностям, Существо, передавшее Вильфрида и Минну, не теряя, а продолжая проявлять их вне Себя, не отделяя при этом от Себя, ставившее вне Себя все подобные создания, неизменные по их сути и подвижные по формам? Оба допущенные на этот праздник могли видеть лишь порядок и расположение существ, восхищаться их непосредственной целью. Лишь Ангелам дано покидать свои сферы, они знают, как это делать и зачем.

Но то, что оба избранника могли созерцать и о чем они представили свое свидетельство, навсегда просветившее их души, было доказательством действия Миров и Существ, осознанием усилий, прилагаемых ими для достижения результата.

Они услышали, как различные части Бесконечности творили живую мелодию; и каждый раз, когда гармония ощущалась бесконечным дыханием, Миры, вовлеченные этим единым движением, склонялись к великому Существу, которое из своего недоступного центра все удаляло или вновь возвращало к себе.

Это бесконечное противопоставление голоса и тишины служило, казалось, ритмом для святого песнопения, гремевшего из века в век.

Именно сейчас Вильфрид и Минна поняли некоторые из таинственных слов Того, кто являлся каждому из них на Земле в соответствующем облике: ей в виде Серафитуса, ему — Серафиты; они убедились, что здесь все было однородно.

Свет порождал мелодию, мелодия — свет, краски были светом и мелодией, движение — Числом, наделенным даром Слова; наконец, все здесь было одновременно звучным, просвечивающим, подвижным; поэтому пространство, в котором все взаимопроникало, не имело препятствий, и Ангелы могли добраться до глубин бесконечности.

Вильфрид и Минна убедились в наивности человеческих наук, о чем Он когда-то говорил им.

Это пространство без линии горизонта казалось им пропастью, в которую их тянуло безудержное желание, даже оно не могло помочь им, беспомощным, освободиться от своих жалких тел.

Серафим слегка сложил крылья, чтобы взлететь, Он даже не посмотрел в их сторону: ничто уже не связывало Его с Землей.

И Он устремился ввысь: оказавшись в спасительной тени его широченных сверкающих крыльев, оба Ясновидящих смогли поднять глаза и увидеть, как Он уносится в ореоле славы, сопровождаемый радостным архангелом.

Подобно лучезарному солнцу, выходящему из глубины вод, Он взлетел, превосходя своим величием звезды, к своему прекраснейшему будущему; в отличие от низших созданий, Он не был скован более круговоротом жизни; Он следовал линией бесконечности и стремился прямо к единому центру, чтобы там погрузиться в вечную жизнь, обрести, соответственно своим способностям и своей сущности, дар блаженства в любви и понимания мудрости.

Зрелище, неожиданно открывшееся двум Ясновидящим, подавило их своей грандиозностью. Они почувствовали себя песчинками, чья ничтожность могла сравниться лишь с самой малой частью, которую бесконечность делимости позволяет представить человеку, открывшему для себя бесконечность Чисел. Только Бог может себе представить эту бесконечность, как представляет самого себя.

Какое смирение и какое величие выражали Любовь и Сила, представавшие по первому желанию Серафима в виде двух колец, символизируя единение необъятных низших и высших вселенных!

Вильфрид и Минна постигли невидимые связи, соединяющие материальные миры с духовными. Вспомнив замечательные примеры величайших гениев человечества, они обнаружили в небесных песнопениях принцип мелодий, порождавших цветовые ощущения, запах, мысли и напоминавших бесчисленные приметы всех созданий, подобно тому как песнопения земли воскрешают малейшие воспоминания о любви.

Достигнув, благодаря исключительному напряжению своих сил, некой безымянной точки, они сумели на какое-то мгновение бросить взгляд на Божественный Мир. И был праздник.

Мириады Ангелов прилетели стройными рядами, все одинаковые, все разные, простые, как полевая роза, громадные, как миры.

Ни их прилет, ни их исчезновение не были замечены Вильфридом и Минной: Ангелы неожиданно обнаружили бесконечность своего присутствия — так сверкают звезды в неразличимом эфире.

Их диадемы вспыхнули рядом в пространствах, как огни небесные в момент, когда день приходит в наши горы.

Их волосы излучали свет, вызывая волнение, схожее с волнами фосфоресцирующего моря.

Оба Ясновидящих заметили темного Серафима посреди легионов бессмертных, чьи крылья были похожи на необъятный шатер лесов, слегка раскачиваемый бризом.