Уильям Теккерей: Базар житейской суеты. Часть 2

Изъ Благородной для Дѣвицъ Академіи на Чизвиккскомъ проепектѣ, мистрвссъ Бьютъ стрѣлой покатила на предмѣстье Сого, въ Греческую улицу, въ бывшую квартиру покойнаго живописца, гдѣ до сихъ поръ стѣны маленькой залы украшались портретами самой хозяйки въ бѣломъ атласномъ платьѣ, и супруга ея въ синемъ фракѣ съ мѣдными пуговицами — портреты были написаны въ уплату долга за квартиру. Бывшая хозяйка, мистриссъ Штоксъ, какъ дама краснорѣчивая и обязательная во всѣхъ отношеніяхъ, быстро разсказала все; что было ей извѣстно о покойномъ живописцѣ. Оказалось, что мистеръ Шарпъ, не говоря дурнаго слова, былъ бѣднякъ, до крайности распутный; должники, бывало, не отходили отъ его дверей, и что всего ужаснѣе, онъ обвѣнчался на своей женѣ весьма не задолго до ея смерти. Хозяйка, къ великому огорченію, узнала объ этомъ послѣ; иначе, разумѣется, не стала бы ихъ держать ни одного дня. Дочка ихъ была вообще прехитрая и превѣтреная лисица; бывало; она хохочетъ цѣлый день безъ всякой видимой причины, передразниваетъ всѣхъ и каждаго, прыгаетъ какъ коза, дѣлаетъ уморительныя рожи, и, случалось, отецъ посылалъ ее за джиномъ въ ближайшую харчевню, или съ запиской къ кому-нибудь изъ своихъ безпутныхъ товарищей, жившихъ въ этомъ кварталѣ; всюду бѣгала малютка Бекки, и всюду ее знали. Коротко и ясно, мистриссъ Бьютъ, не жалѣя никакихъ хлопотъ, собрала драгоцѣннѣйшіе матеріалы для составленія біографіи своей новой родственницы, и вѣроятно Ребекка была бы ей очень благодарна, еслибъ своевременно могла получить понятіе объ этой безпримѣрной заботливости о своей особѣ.

Плодомъ этихъ неутомимыхъ изслѣдаваній было совершеннѣйшее просвѣтленіе умствевныхъ очей доброй старушки, заблуждавшейся такъ долго насчетъ своего племянника и теперешней его жены. Мистриссъ Родонъ Кроли — дочь оперной актрисы. Она танцовала и сама. Она служила натурщицей для живописцевъ. Она воспитана по театральному. Она пила пуншъ съ своимъ отцомъ, курила трубку; и прочая. Это была, однимъ словомъ, женщина, соединившая свою судьбу съ пропащимъ человѣкомъ. Окончательный выводъ: плутовство ихъ неисправимо, и порядочная женщина не должна обращать на нихъ ни малѣйшаго вниманія.

Таковы были матеріалы и свѣдѣнія, предложенныя вниманію больной старухи на Парк-Ленѣ. Мистриссъ Бьютъ воспользовалась ими какъ провизіей, и аммуниціей для укрѣпленія джентльменскаго дома противъ неминуемой осады, котрая скоро должна быть произведена соединенными усиліями двухъ отъявленныхъ негодяевъ.

Но, къ счастію, во всѣхъ этихъ распоряженіяхъ проглядывалъ одинъ, довольво важный недостатокъ: мистриссъ Бьютъ была слишкомъ запальчива, усердна, нетерпѣлива, и рвеніе, обнаруженное ею въ настоящемъ случаѣ, превосходило нѣкоторымъ образомъ границы благоразумной разсчетливости. Она истомила миссъ Кроли гораздо болѣе, чѣмъ сколько было нужно, и хотя слабая старуха подчинилась ея авторитету, но власть эта была уже черезъ чуръ натянута, строга, такъ что можно было опасаться, что жертва обнаружитъ намѣреніе высвободиться изъ подъ ея вліянія при первомъ удобномъ случаѣ. Женщины, всякой знаетъ, весьма часто впадаютъ въ такія ошибки, несмотря на то, что по большей части онѣ дѣйствуютъ подъ руководствомъ своего прозорливаго инстинкта.

Такъ, напримѣръ, мистриссъ Бьютъ, увлекаемая безъ сомнѣнія самыми филантропическими побужденіями, ухаживала за своей больной съ такимъ безпримѣрнымъ раченіемъ, какъ-будто собиралась проводить ее на тотъ свѣтъ черезъ нѣсколько недѣль. Она просиживала у ея изголовья цѣлыя ночи на пролетъ, не спала, не вкушала пищи, и даже отказалась отъ прогулокъ на свѣжемъ воздухѣ. Обо всѣхъ этихъ лишеніяхъ и жертвахъ, она вздумала однажды гамѣкнуть господину Кломпу, домашнему врачу и, вмѣстѣ, аптекарю, который неизмѣнно продолжалъ дѣлать свои визиты по два раза въ день.

— По совѣсти могу признаться, мистеръ Кломпъ, сказала мистриссъ Бьютъ, что все это время я не щадила никакихъ трудовъ, и никакихъ усилій для нашей драгоцѣнной паціентки, доведенной своимъ негоднымъ племянникомъ до этого ужаснѣйшаго состоянія нравственныхъ и физическіхъ недуговъ. О себѣ ужъ тутъ я не хлопочу нисколько; я не задумаюсь принести себя въ жертву.

— Да, сударыня, и ваша преданность заслуживаетъ истиннаго удивленія, началъ мистеръ Кломпъ, — но…

— И вообразите: я почти ни разу не сомкнула глазъ съ той поры, какъ пріѣхала изъ деревни! Ужъ какъ-скоро рѣчь идетъ объ исполненіи своей обязанности, я готова посвятить ей свое здоровье, сонъ, спокойствіе, все что вамъ угодно. Когда бѣдный мой Джемсъ лежалъ въ оспѣ, думаете ли вы, что я нанимала для него сидѣлку? Никакъ нѣтъ.