Андрей Седых - Звездочёты с Босфора

Все это было ужасно грустно. Она достала пустую картонку, наполнила ее внутри папиросной бумагой и уложила Марсика. Картонку завернула в белую бумагу и перевязала широким синим бантом, который нашла в шкатулке, — бант тоже сохранился от лучших времен.

Теперь нужно было ехать на вокзал. Варвара Петровна взглянула в расписание и увидела, что до поезда еще два часа, которые нечем заполнить. Потом мысли пошли по привычному практическому руслу. Можно было по дороге на вокзал заехать в универсальный магазин на 34 улице и кое-что купить для дачи.

В магазине Варвара Петровна влилась в большой поток и начала делать то же, что делали тысячи других покупательниц. Остановилась перед кофточками, лихорадочно порылась в груде разбазариваемых нитяных перчаток, оттуда попала в отдел кухонных принадлежностей и начала смотреть, как демонстрируется новый способ чистки овощей. Было жарко, и в тесноте и в давке Варвара Петровна не заметила, как произошло нечто ужасное: коробка с синим бантом, которую она положила за минуту до того на прилавок — бесследно исчезла!

Варвара Петровна на мгновенье замерла от ужаса, а затем заметалась по магазину, спрашивая у продавщиц, не видели ли они злополучную коробку? Продавщицы выслушивали ее с равнодушным видом и отсылали к заведующей отделом, а та в дирекцию.

Мало ли пакетов крадут в день в большом магазине?

В дирекции было тихо, прохладно и гудели вентиляторы. Жалобу сочувственно выслушали, вызвали детектива, и тот спросил, как выглядел пакет, и что в нем было. Варвара Петровна сказала:

— В коробке лежала кошка… Марсик.

— Какая кошка? Резиновая, или набивная, матерчатая? Купленная у нас?

Только тут Варвара Петровна поняла, какой дичью покажется вся эта история посторонним людям, — разве она могла им объяснить, кем был в ее жизни Марсик, и почему он заслужил могилу под жасминовым кустом?

Но директор и детектив не удивились, — они ко всему привыкли и все сразу поняли. Варваре Петровне даже показалось, что они очень ей сочувствуют, — директор сказал, что хотя речь идет о кошке, но это настоящая «человеческая история». Это был хороший, сентиментальный человек, или он когда то попросту окончил курсы психологии и считал себя специалистом по тайникам человеческой души. Директор хотел еще что-то сказать и утешить Варвару Петровну, но в это время на столе зазвонил телефон. Он взял трубку, выслушал то, что ему говорили и вдруг повеселел:

— Кажется, ваша коробка найдена… Пойдемте вниз.

Боже, как медленно движется лифт! Восьмой этаж, — девочка в коричневой форме монотонно выкрикивает: мебель, античные вещи, картины… Седьмой этаж: электричество, кэмпинг, спорт… Шестой: дамские платья, белье… Лифт скользит вниз, на мгновенье захватывает дух, потом ход замедляется, и все тот же певучий голос продолжает называть этажи и ненужные вещи, и какие-то люди, толкаясь, выходят из лифта, на смену им входят новые люди, и снова при спуске захватывает дух… Они проехали первый этаж, лифт скользнул вниз, в подвальное помещение, и девочка в коричневой форме в последний раз пропела что-то о хозяйственных принадлежностях и садовых инструментах, — в лифте уже никого- не было, кроме Варвары Петровны, директора и детектива.

Они вышли, и Варвара Петровна, все еще оглушенная и ничего не понимавшая, последовала за этими двумя мужчинами, быстро и уверенно шедшими вперед. Они остановились у двери, на которой было написано «Дамы». Появилась заведующая местом отдохновения и все вместе вошли: дам внутри не было, их удалили в виду происшедшего инцидента. Заведующая на ходу объяснила, — она не виновата, она ничего не знала. Эта женщина вошла и заперлась. Воровки часто заходят в уборную, вскрывают пакеты и, если вещь ценная, уносят ее, а если не стоит рисковать, бросают на пол…

Заведующая не обратила внимания, она очень занята, — подумайте, двенадцать кабинок, все надо держать в чистоте, и дамы вечно просят то иголку с ниткой, то пудру, — и вдруг она услышала страшный, пронзительный крик.

— Я открыла дверь моим запасным ключом… Эта женщина лежала на полу, без чувств…

Детектив подошел к кабине и открыл дверь. На полу, все еще без чувств, лежала негритянка. И рядом с ней — раскрытая коробка.

Из коробки глядел на негритянку страшный, черный кот со стеклянными глазами и оскаленным ртом.

За зиму в домике на сваях ничто не изменилось, — только умер старый Майк. Когда мы пришли брать лодку, показалась молоденькая Мэри, сильно выросшая и похорошевшая, принесла весла, и от нее мы узнали, что Майка больше нет.