Оноре Бальзак - Напутствие животным, стремящимся к почестям

— У меня есть, — сказал тогда барон Серсо, — ученик, человек очень умный. Он изумительно повторяет то, что ему преподают! Эту разновидность писателей мы называем популяризаторами...

— А мы называем их «попугаями», — сказал журналист.

— Эти люди оказывают огромную услугу науке. Они излагают научные системы и делают их понятными для невежд.

— Они сами недалеко ушли от невежд, — ответил журналист.

— Мой ученик с большим удовольствием пройдет теорию сравнительного изучения инстинктов, координирует ее со сравнительной анатомией и геологией, ибо в науке все связано одно с другим.

— Итак, заключим союз, — сказал Мармус, пожимая руку барона Серсо и заверяя его в том, что ему, Мармусу, доставила величайшее удовольствие встреча с величайшим, знаменитейшим естествоиспытателем.

Министр обещал тогда знаменитому Мармусу, который успел получить орден Почетного легиона, крупную сумму из фондов, предназначенных для поощрения наук, искусств и литературы. Географическое общество, идя по стопам правительства, назначило Мармусу премию в тысячу франков за путешествие к Лунным горам. По совету своего друга, журналиста, мой хозяин составлял доклад о своем путешествии, использовав труды своих предшественников. Он был принят в члены Географического общества.

Журналист, назначенный помощником библиотекаря Зоологического сада, поднял яростную травлю против великого философа, его стали признавать мечтателем, врагом ученых, опасным пантеистом, над его учением смеялись.

Все это происходило во время политических бурь, в самые беспокойные годы Июльской революции. Мармус немедленно употребил премию и выданное министерством пособие на покупку дома в Париже. Путешественник был представлен ко двору, где удовольствовался тем, что слушал других. Его скромность произвела столь чарующее впечатление, что он был назначен членом университетского совета. Приглядываясь к окружающим людям и делам, Мармус понял, что лекции существуют для того, чтобы ничего не сказать; поэтому он взял себе в помощники рекомендованного бароном Серсо «попугая», задача которого состояла в том, чтобы, излагая теорию сравнительного изучения инстинктов, свести на нет зебру, признать ее исключением, уродством: в науках применяется особый способ группировать и определять факты, как в финансовых делах особым способом группируют цифры.

Великий философ, который никому не мог раздавать теплые местечки и не имел на своей стороне никакого правительства, — если не считать того, что Германия поручила ему править наукой, — впал в глубокое уныние, узнав, что курс по сравнительному изучению инстинктов поручен стороннику барона Серсо, сделавшемуся учеником знаменитого Мармуса. Прогуливаясь вечером под высокими каштанами, он сожалел о расколе, проникшем в высшие сферы науки, об ухищрениях упорного Серсо.

— От меня утаили зебру! — воскликнул он.

Его ученики впали в ярость. Один бедствующий писатель, притаившийся за решеткой на улице Бюффона [2] ...притаившийся за решеткой на улице Бюффона. — На улице Бюффона в Париже находятся зоологический сад и зоологический музей. , услыхал, как один из них после лекции воскликнул:

— О Серсо! Почему ты, столь сговорчивый, столь ясный, столь глубокий аналитик, столь изящный писатель, не видишь правды? Зачем преследовать истину? Если бы тебе было только тридцать лет, ты обрел бы смелость перестроить всю науку. Ты рассчитываешь умереть на своих номенклатурах и не думаешь о том, что неумолимое потомство сломает их, вооружившись зоологическим единством, которое мы ему завещаем!

Курс, излагающий принципы сравнительного изучения инстинктов, собрал блестящую аудиторию, ибо прежде всего предназначался для дам. Ученик великого Мармуса, уже признанный искусным оратором в рекламных статьях, которые разослал в газеты библиотекарь, начал с указания, что нас в этом пункте опередили немцы: Виттембок, Миттемберг и Кларенштейн, Борборинский, Валериус и Кирбах установили, доказали, что зоология со временем должна превратиться в инстинктологию. Различные инстинкты соответствуют разной структуре организмов, согласно классификации Серсо. Исходя отсюда, попугайчик, очаровательно строя фразы, повторил все то, что писали об инстинкте ученые-исследователи — он объяснил, что такое инстинкт, он рассказал про инстинкт чудеса, он играл вариации на тему об инстинкте совершенно так же, как Паганини играл вариации на четвертой струне своей скрипки.