Оноре Бальзак: Монография о рантье

Жена рантье принадлежит к числу тех мещанок, которых можно поместить между женщиной из простонародья и претенциозной буржуазкой. Она обезоруживает насмешника, не собирается никого затмевать, и всякий догадывается, что она желает оставаться сама собой; пряжки ее пояса из поддельного золота, и она хранит их очень бережно; она гордится своей дородностью и больше не признает корсета; когда-то у нее было свеженькое личико, теперь она носит чепчик, но иногда надевает и шляпку, которая идет к ней, как к тряпичнице. Ее приятельницы уверяют, что милая мадам Митуфле никогда не отличалась вкусом. Для подобных женщин текстильные фабрики Руана, Мюлуза, Лилля, Тарара, Лиона, Сент-Этьена хранят образцы материй с дикими, варварскими узорами, где безобразно перемешаны все краски, где пестреют невообразимые букеты и прихотливо разбросаны горошины среди узеньких перекрещенных полосок.

Если у рантье нет сына, который занимает должность младшего писца и надеется стать чиновником, судебным приставом, секретарем суда или приказчиком, то имеются племянники, служащие в армии или в таможне; но будь то сыновья, племянники или зятья, они редко посещают его. Всякому известно, что состояние рантье ограничивается пожизненной рентой, и наследства от него ждать нечего. А посему чувства в этом племени лишены лицемерия и сводятся к тому, чем они и должны быть в обществе. Не редкость встретить в этом кругу родителей, которые оказывают поддержку сыну или племяннику, и племянников или сыновей, оказывающих поддержку своим родным. Дни рождения празднуются здесь традиционно, патриархально, за десертом поют песни. Какой-нибудь предмет обстановки, приобретенный ценою долгих лишений, вызывает простодушную радость всей семьи. Рантье благоговейно чтит заповеди: ни в чем не быть обязанным другому, никогда не должать. По его мнению, люди, увязшие в долгах, способны на все, даже на преступление. Иные развратившиеся рантье собирают коллекции, заводят библиотеки, одни любят гравюры, другие вытачивают на станке подставки для яиц из дерева причудливых цветов или удят рыбу с лодок возле моста Берси или с плотов, где грузчики иногда застают их объятыми сном и выпустившими из рук удилище. Не станем говорить о вечерних тайнах их личной жизни, которые бросили бы на них своеобразный свет и которые частенько дают их снисходительной половине право говорить с добродушием, поистине женским:

— Мой муженек не проведет меня своими свиданиями с приятелями в «Турецком кафе».

Чем больше с ним знакомишься, тем более открываешь в нем прекрасных качеств. Он сам себе воздает должное, он прежде всего человек тихий, спокойный, мирный. Если вы будете смотреть на него слишком пристально, он взволнуется, начнет озираться, отыскивать причину такого инквизиторского взгляда. Вы никогда не поймаете его на каком-нибудь промахе, он вежлив, он с уважением относится ко всему, чего не понимает, и в таких случаях никого не вышучивает, не в пример особям, принадлежащим к виду «умниц»; встретив похоронные дроги, он снимает шляпу и никогда не пройдет мимо двери, затянутой крепом, без того чтобы не брызнуть святой водой на гроб, без того чтобы не спросить об имени того человека, которому он отдает последний долг; а ежели представится возможность, то он расспросит про то, как жил покойник, и удалится, пролив слезу в память о нем. Он уважает женщин, не ввязывается с ними в разговор, никогда с ними не заигрывает, — словом, его единственный недостаток заключается в том, что у него нет недостатков. Найдите, пожалуйста, жизнь, более достойную зависти, чем жизнь этого гражданина! Каждый день дает ему хлеб насущный и новые занимательные предметы. Смиренный и простой, как трава луговая, он столь же необходим общественному строю, как зелень — пейзажу. Но особенно интересным его делает глубокое самоотречение: он ни с кем не борется, он восхищается художниками, министрами, аристократией, королевской властью, военными, энергией республиканцев, нравственной доблестью ученых, национальными героями и пауками-меломанами, которых изобрел «Конститюсьонель», непостоянством «Журналь де Деба» и умом министерских приверженцев; всех, кто стоит выше его, он принимает, не оспаривая, он горд своим отечеством. Он восхищается ради восхищения. Не угодно ли вам узнать тайну этой любопытной жизни? Рантье невежествен, как рыба карп. Он читал песенки Пирона. Его жена берет в кабинете для чтения романы Поль де Кока и два месяца читает четыре томика малого формата; дойдя до последнего тома, она всегда забывает, что случилось в первом; в виде отдыха от чтения она занимается воспитанием канареек и беседою с кошкой. У нее есть кошка, и вообще отличительной ее чертой является неумеренная любовь к животным. Когда рантье заболевает, он становится предметом неусыпных забот. Его друзья, его жена, разные святоши направляют его на путь истины, и обычно он примиряется с церковью: он умирает по-христиански, хотя всю жизнь ненавидел попов, каковым мировоззрением он обязан его величеству, королю либерализма — покойному «Конститюсьонелю первому» [14] «Конститюсьонель первый». — Имеется в виду период в истории этой газеты, закончившийся в 1830 году, когда она перестала быть органом оппозиции. . Когда рантье опущен на шесть футов в землю, он приобретает известность, не меньшую, чем двадцать две тысячи знаменитостей «Универсальной биографии», из которых человек пятьсот действительно пользуются популярностью. Легко ступал он по земле, — вероятно, и праху его будет легка земля. Науке неизвестна какая-нибудь особая эпизоотия, поражающая рантье, смерть поступает с ним так же, как фермер с люцерной: в положенное время косит его.